|
Спасительный сайдинг
В чреве самолета происходят метаморфозы: люди, вылетавшие из Москвы в цивильных костюмах, “обрастают мехом” — появляются зимние шапки, пальто, сапоги...
Пейзаж вокруг — какой-то нереальный. Коричнево-черная земля, холмы да черные скалы вдалеке. А вот и “цивилизация”. Пятиэтажки неподалеку изуродованы, словно их накрыло взрывной волной: выщербленные до кирпича стены, отбитые куски штукатурки. Кое-где — руины, торчащая арматура.
Встречавшие нас режимщики (за прессой присматривала служба защиты государственной тайны), увидев обалдевшие лица журналистов, тут же поясняют: “Это брошенный городок! Здесь никто не живет”. Позже мы узнали, что два дома все же заселены: служба обеспечения аэродрома Рогачево проживает там. А когда-то здесь был полноценный поселок с собственной школой...
До основного городка полигона — Белушьей Губы — 12 километров по грунтовке. По прямой — всего семь. Пока едем, местные рассказывают историю о том, как здесь погибли восемь солдат. Дембеля, уже возвращались домой. Решили пойти из Белушки пешком. Погода испортилась, завьюжило-запорошило, ребята заблудились и замерзли...
Земля (если это можно назвать землей) словно присыпана черной щебенкой, будто отполированной и смахивающей на антрацит. Кое-где она похожа на застывшую лаву. А вот и Белушка: 17 домов, госпиталь, телерадиостанция “Орбита”, Дом офицеров, школа, детсад и прочие административно-хозяйственные постройки. Залив Баренцева моря, башенный кран и два корабля. Здесь дома с той же отбитой штукатуркой. Как нам объяснили — результат разгула стихии. Ветра выбивают все что могут.
Но, видно, кто-то там, наверху, почесал репу и решил, что гордое имя “Центральный полигон” не могут носить руины. К тому же надвигалось 50-летие — гости приедут, пресса. Министр обороны недавно побывал. Могло получиться как с Видяево, когда после гибели “Курска” весь мир увидел, как живут российские офицеры, служащие на атомных субмаринах. Мир увидел — и офигел.
Здесь — то же самое. Потому и добрался-таки технический прогресс до Новой Земли. Школу и детский сад отделали сайдингом, и сейчас они выгодно выделяются зеленым и синим квадратиками на фоне однообразных, побитых ветрами домов. В сайдинг же потихоньку одевают жилые дома и гостиницы. Глядишь, лет пять продержится новый стройматериал.
Спирт спасает от гриба?
50 лет здесь не было посторонних. Никогда. Никого. Только по делу. 83 тысячи квадратных километров полностью находятся во власти ученых-ядерщиков и военных.
На Южном острове расположились аэродром Рогачево с жилгородком, поселок Белушья Губа — жилой и научный центр, штаб, корабельная пристань. На Северном острове один жилгородок, с военными и учеными. Именно там и проходили до 1990 года все испытания. Сейчас — мораторий, и землю сотрясают лишь неядерные взрывы.
Орест Гусейнович Касимов на полигоне был начальником научно-испытательной части в 1960—1964 гг. — в самом начале “холодной войны”. О страшных ядерных взрывах он говорит так, будто рассказывает романтическую историю:
— Подводный взрыв — он самый эффектный. Их было всего три. Сначала поднимается мощный столб воды. Он непрозрачный, матовый, состоит из сплошных капелек. Вверх выбрасывается невероятно огромная масса воды, сверху образуется шапка гриба, тоже светлая, пенистая. Когда столб начинает обрушаться, у его основания растет кольцо из брызг, еще более светлое...
Как звучит... Но ведь это радиация. Облучение...
— Техника у нас, конечно, в то время была полуручная. На поле были устроены приборные сооружения, в них мы прятали аппаратуру, измеряющую параметры взрыва.
Сначала взрывы производили раз в трое суток, потом — через двое. Но могу сказать, что серьезного облучения за годы испытаний никто из нас не получил. Я не слышал, чтобы кто-то лежал с лучевой болезнью...
Может быть, и так. Только существует один парадоксальный факт. У каждого испытателя был персональный дозиметр, который после работы сдавали в службу безопасности. Но все эти данные куда-то пропали. Говорят, злокачественная опухоль появилась у начальника полигона Евгения Горожина (служил в 1985—1989 гг.), и он умер от рака уже на Большой земле. Он был настоящим командиром и всегда уходил с полигона последним...
Еще рассказывают, что в Белушке до 1986 года не было укрытия. А сейчас его уже нет: разрушено. Один капитан первого ранга рассказывал, что в дни испытаний они ставили на окно стакан, до краев наполненный спиртом. Когда земля вздрагивала, военные хватали стакан и залпом выпивали. “Вот так и спасались от радиации, — крутит еще совсем не седой ус каперанг. И делает ненаучный вывод: — Те, кто не пил, — уже в могиле или где-то рядом”.
Женские истории
Все, о чем я рассказала выше, говорилось без диктофона. Ничего “официального” от новоземельских мужчин не добиться: тут же кругом государственная тайна. Даже жены не знают, чем точно занимаются их мужья. Пришлось напроситься в гости. Светлана Винник, жена подполковника, чтобы привести меня к себе, спрашивала разрешения у начальника режима.
Сидим в теплой трехкомнатной квартире. За окном воет ветер, а у нас — девичник. На столе — коньячок и закуска, не хуже, чем в столице. Лишь одно маленькое “но”. Масло сливочное — консервированное. Сыр плавленый — консервированный. Картошка — консервированная (очищенная, в железной банке). Продукты сюда привозят только на корабле. Минимум на месяц вперед. Потом погода может застопорить навигацию, и когда придет следующий корабль — никому не известно.
Офицерского продпайка — если не шиковать — вполне хватает на месяц. Не хватает — иди в магазин. Здесь их три, цены — астрономические: сок — 85,60, масло сливочное — 145 рублей, сырокопченая колбаса — 478 руб., майонез — 54 руб., гречка — 40 руб., водка — 157 руб. Ассортимент — как в годы тотального дефицита.
— Девчонки, где же вы косметику приличную берете, парфюм — ведь у вас дома все есть: в ванной, я видела, и шампунь хороший стоит, и лаки для волос. Контрабанда, что ли?
— Да раз в год закупаемся, когда в отпуска ездим. Все на год вперед везем — и подарки, и колготки, и помаду, — отвечает Настенька Федюнина. Она здесь самая младшая (ей 21) и живет на Новой Земле около двух лет. Красавица!
— Насть, тебя поди муж сюда силой привез?
— Нет, но ТАКОГО я не ожидала. Училась на психолога в Питере — муж приходит и говорит, что попросился при распределении на Новую Землю. Декан пальцем у виска покрутил, но мой настаивал. Вот и поехали. Он раньше, а я с кошкой — вслед за ним. Самолет сюда из Архангельска летает. Я две недели “вылетала”: у меня какие-то проблемы с допуском обнаружились. Деньги кончились. Сижу с кошкой в обнимку, рыдаю. Подходят люди — оказалось, новоземельцы. Так все 12 дней меня и кошку кормили. Здесь вообще люди особые, всегда помогут...
Я посмотрела на эту разруху и в первый же день маме написала: “Я знала, что тут ядерный полигон, но не думала, что бомбу испытывали прямо на жилых домах!”
Погода на Новой Земле складывается из двух факторов: температура плюс ветер. Если градусов минус 30, а ветер 20 км/час — по ощущениям будет как при минус пятидесяти. А если еще снег метет, то он на лету твердеет, как град... И тогда по радио объявляют “вариант 3” — это значит, что дети не идут в школу. “Вариант 2” — женщины не идут на работу. “Вариант 1” — все сидят дома.
И вот как-то был “вариант 2”, и Настя решила зайти к подруге в соседний подъезд. Вышла — ветер сбил ее с ног, и она около двух часов сражалась со стихией, стоя на четвереньках, чтобы войти обратно...
Оксана Холод. Местная. Почти. Ее мама живет на Новой Земле около 30 лет, дочь привезла шестилетней девчонкой. У Оксаны все не как у других. Сюда ведь как женщины попадают — вслед за мужьями. А Оксанка сама себе мужа привезла с Большой земли. Та еще история.
— Я у тетки гостила на Украине. Мне тогда 21 год был. До конца отпуска оставалось 10 дней, и вдруг тетка говорит: “Ксюша, есть хорошая партия”. Собираем на поле арбузы, и она меня с парнем знакомит. Мы с ним ночь прогуляли, а в четыре утра он мне предложение сделал. Через неделю расписались.
— А он знал, где ты живешь?
— Знал, что “где-то на Новой Земле”. Но “с чем это едят” — не представлял... Я уехала и три месяца без мужа жила: ему документы на въезд оформляли. Потом долго к нему привыкала. Но живем уже 15 лет!
Ей сейчас всего 35, но где только не довелось поработать Оксане! Она и прапорщиком служила, и в отделе воспитательной работы, в отделе кадров, в суде. “Между делом” получила юридическое образование, а сейчас будет директором совершенно нового комбината бытового обслуживания. Но ей все мало, и подалась она... в депутаты. Не думайте, что на Новой Земле за это деньги платят. Здесь это дело общественное...
Светлана Винник, хозяйка квартиры, где мы сидим, — миниатюрная, коротко стриженная, волосы аккуратно уложены, ногти накрашены. Ей 41. Она — гражданский ветврач, муж — ветврач военный. Наверное, изучает последствия радиационного облучения на организм животных — Света не знает.
Она, можно сказать, старожил: попала сюда в 1991-м. Застала времена, когда в домах лопались трубы, были перебои с электроснабжением, зарплату офицерам не платили по полгода. А побочных заработков, как на Большой земле, здесь не бывает: тут ни рынков, ни коммерческих фирм. Жизнь зависит от того, когда придет транспорт...
В первый же год решили Винники родить себе сына. Света говорит, что по непонятным причинам беременность на Новой Земле у всех проходит легко. Но она, наверное, тогда не знала, что такое новоземельская зима, иначе вряд ли решилась бы вынашивать там ребенка...
— Это сейчас мы на работу ездим на красивом автобусе, а тогда — на гэтээске. Это такой гусеничный транспорт с люком посередине. Чтобы влезть в него, нужно было на руках подтянуться. И я, с животом, так и лазала через люк. 30 минут в ней тряслись да мерзли: на морозе транспорт еле идет...
Как обезвредить медведя
В первый же день гостям запретили выходить за пределы городка. Мы решили, что там — опять гостайна. Но все оказалось прозаичнее. И романтичнее. Медведи! Белые! Как бездомные собаки, эти хозяева Арктики шатаются по помойкам в поисках пищи, живут в заброшенных зданиях, без стеснения забредают в городок. Вес — полтонны, огромные когти и клыки.
Минувшей зимой мамаша с двумя медвежатами поселилась в заброшенном здании возле госпиталя. Они любили похулиганить на посту ВАИ, выбивали стекла... Две тропы миграции медведей проходят через жилую зону — с правого края и с левого. Так что они в городке гости частые. И ничего не боятся. Их чем только не гоняют — даже из ракетниц выстреливают. Но такую тушу не испугать. Приходится выпихивать из городка в тундру... гусеничным транспортом: подъезжают вплотную и толкают под зад.
А когда по радио передают предупреждение об опасности — что там-то и там-то лежит (идет, сидит) белый мишка, среди народа происходит обратный процесс: все хватают фотоаппараты и несутся в ту сторону запечатлеть животину на пленку.
Бывает, нападают медведи на людей. Недавно — зимой — убил косолапый солдата. Тихо подошел из-за угла. Снял скальп мгновенно...
А вообще, те, кто на рыбалку идет или на охоту, с медведями мирным способом научились бороться. Набирают сгущенки побольше и, если лоб в лоб с косолапым встретятся — кидают ему одну банку. Мишка от любопытства начинает ее мять и в результате разбивает вдребезги — сгущенка разлетается, залепляя медведю глаза и шерсть. Пока тот в порядок себя приводит, человек делает ноги...
Самый северный теракт
Деньги здесь зарабатывают мужья. По меркам военных — деньги приличные. Лейтенант с полной выслугой контракта (а контракты у холостяков трехгодичные, у семейных — на пять лет) получает тысячу долларов. Она складывается из должностного оклада, звания, выслуги и полярных. Почти половина военнослужащих остается на второй срок.
В последние года три население полигона заметно омолодилось, появилось много мам с колясками. Наверное, потому, что бытовые условия значительно улучшились. Появились хорошо обеспеченный госпиталь, поликлиника, приехали педиатр и гинеколог. В школе учится 280 детей, в садике — почти 100. Открылся современный узел связи, и теперь можно позвонить на Большую землю родственникам в любое время дня и ночи.
Женщины говорят, что не боятся за своих детей, что здесь нет ни преступности, ни наркомании. Но один выходящий из ряда вон случай на Новой Земле все же был. В 1998-м здесь произошел... захват заложников.
Четыре отморозка — солдаты из Дагестана — надумали дезертировать. А как убежишь с острова? Вот и решили они захватить школу в Рогачеве. Детей в Рогачеве училось мало — 40 учеников и 9 преподавателей согнали в один класс, посередине канистру с бензином водрузили, навели на нее автомат: “Если нас домой не отправят, взорвем все на хрен”. Начальник полигона контр-адмирал Виктор Шевченко предложил отпустить детей в обмен на себя. Бандиты выпустили малышей, но оставили 10-й класс.
Террористов обезвредил фээсбэшный спецназ, прилетевший из Мурманской области. По официальной версии, все нападавшие были арестованы, но местные говорят, что бойцы спецподразделения захватчиков пристрелили.
На второй день нас повезли “на природу”. Лишайники, травинки-былиночки, озерца. Ветер такой, что фотоаппарат вырывает из рук...
— Лен, березки-то видела?
— Издеваетесь? Какие березки!..
— Да ты стоишь возле них...
Ствол, едва выйдя из земли, расходится в разные стороны. Кривые извивающиеся веточки расползлись в разные стороны сантиметров на 20. Березки...
Уже в самолете, возвращаясь домой, мне кажется, я поняла, что тянет людей сюда. Мы на материке заплесневели, привыкли к комфорту, разучились работать руками, залезли в свои джакузи, спрятались за стальными дверями... А Север — чистит. Удаляет все наносное. Сдирает условности. Именно здесь можно понять, чего ты стоишь на самом деле. Здесь необходимо жить одной семьей, помогать новичкам. Здесь даже маленькие дети ежедневно совершают маленький подвиг. Тем, что живут. Тем, что идут в школу...
Неужели, чтобы почувствовать себя человеком, нужно попасть на край Земли?
|
