|
«Газпром» – частная компания (акционерное общество) с госучастием. Тем не менее у общества и государства интерес в ней не только коммерческий. «Газпром» – монополист, причем стратегический. От него зависит энергообеспечение страны. Это и важнейший поставщик сырья и топлива для ряда зарубежных государств. Причем то, что поставляет «Газпром» за рубеж, – не продукция, произведенная усилиями его менеджеров и специалистов, а в чистом виде невозобновимый природный ресурс, принадлежащий всей стране. Естественно, необходимо жесткое управление «Газпромом» со стороны государства в интересах общества.
Строго говоря, при надлежащем уровне антимонопольного регулирования и регулирования недропользования «Газпром» вполне можно сделать «прозрачной» компанией и без контрольного пакета акций в руках у государства. И тем защитить стратегические интересы общества. И в рамках внешнеторгового регулирования вполне возможно обеспечить внешнеполитические интересы государства. Во всяком случае, США, например, не стесняются и накладывать эмбарго, и использовать иные ограничения в торговле по отношению к тем или иным странам.
Проблема же в том, что надлежащего уровня регулирования – ни антимонопольного, ни в сфере недропользования, ни во внешнеэкономической области – в нашей стране на сегодняшний день нет. Конечно, контрольный пакет акций газового монополиста в руках государства может быть дополнительным рычагом управления компанией в интересах общества. Может. Но только в том случае, если само это государство ориентировано на реализацию интересов граждан, а не каких-либо иных.
Какие рациональные основания были для приватизации курицы, несущей золотые яйца, – газового монополиста? Дебюрократизация управления. Но на практике мы знаем, что в наших условиях мелкие акционеры фактически не имеют возможности повлиять на управление крупной компанией – реальная власть в руках у владельца контрольного пакета. И применительно к «Газпрому» все внимание экспертов и аналитиков приковано к менеджменту компании – прямому ставленнику нашей исполнительной власти во главе с президентом.
То есть заявленный результат – дебюрократизация управления – явно не достигнут: все управление фактически остается в руках президента и его правительства. Но тогда ради чего мы – общество и государство – делимся более чем половиной прибыли с частными совладельцами компании?
С другой стороны, если сохранение контрольного пакета акций в руках у государства диктуется не желанием получать дивиденды от заведомо прибыльной деятельности, а потребностью сохранить рычаги управления и контроля, то какие у нас есть основания считать, что наше нынешнее государство справится с задачей через этот канал управления, если через другие два канала, антимонопольное регулирование и регулирование недропользования, оно это сделать не способно?
Управление «Газпромом» со стороны государства имеет свою историю. Как государство управляло госпакетом акций «Газпрома» прежде? Несмотря на то что по конституции управление госсобственностью – прямая обязанность правительства, на протяжении многих лет правительство эту свою обязанность не исполняло. Применительно к «Газпрому», в частности, оно ее попросту передоверяло.
Однако разве плохо, если правительство по конкурсу будет выбирать самых лучших управляющих, ставить перед ними четкие задачи, определять критерии эффективности, жестко их контролировать и хорошо мотивировать по результатам? Судите сами.
Кому же и на каких условиях был передан в управление контрольный пакет акций «Газпрома»?
В 1994 году договор о передаче госпакета акций в доверительное управление заключали не какие-то косные бюрократы, а победившее «правительство реформ». Более поздним вариантом договора – от 1997 года – непосредственно занимались наши известнейшие «либералы» Борис Немцов (тогда первый зампред правительства) и Сергей Кириенко (тогда министр топлива и энергетики). Подпись последнего стоит под договором от имени правительства.
Раз либералы этим занимались, так уж, наверное, они для определения лучшего управляющего госпакетом акций и конкурс нормальный провели, как это принято в странах с либеральной рыночной экономикой, и проверили, чтобы доверительный управляющий не имел противоречащих целям доверителя личных интересов (чтобы не было «конфликта интересов»)? И чтобы он никак не был связан с менеджментом компании? И, наверное, в договоре четко оговорили требования к управляющему госпакетом акций, а также критерии оценки результатов его деятельности?
Ничего подобного не случилось. Контрольный пакет акций «Газпрома» наши реформаторы и в 1994 году, и затем вновь в 1997-м передали самому объекту управления – «Газпрому». С точки зрения права принятия решений – нанятому управляющему, а с точки зрения ответственности за принятые решения – обществу с... ограниченной ответственностью.
Собрание акционеров. Как это делается
Представьте себе собрание акционеров «Газпрома». Сначала нанятый акционерами управляющий делает доклад о том, как здорово работал «Газпром» в прошедший период. Рассказывать при этом можно о чем угодно, например о скупке контрольных пакетов акций газет, журналов и телеканалов, строительстве развлекательных центров в Москве и т.п. Оно и понятно: ведь никаких целей деятельности государство как крупнейший акционер перед концерном и его руководством официально не поставило, считая, видимо, достаточным то, что написано в уставе РАО. Да и никаких критериев оценки работы руководителей РАО государство не определило. Затем заслушивается отчет аудиторской фирмы и идет обсуждение итогов работы. Но кто выбирал и нанял конкретного аудитора, чей голос был решающим? Правильно, того же управляющего. Кто принимает решение о регламенте обсуждения и прекращает прения, если у акционеров возникают «не те» вопросы? Опять же управляющий.
После чего логично перейти к утверждению годовых отчетов, бухгалтерских балансов, распределения прибылей и убытков. Вот здесь нашему управляющему все-таки приходится предварительно получить письменное согласие правительства на голосование. С этим, естественно, проблем не возникает. Теперь можно с легким сердцем решать, признавать ли работу нанятого акционерами руководства «Газпрома» и лично управляющего удовлетворительной. Голосуют собравшиеся представители акционеров. В условиях распыленности большей части акций среди мелких акционеров они представляют в лучшем случае процентов 50–60 от всех акций. Чей голос решающий? Государства. Кто голосует от имени государства (от нашего с вами имени) 35 процентами голосов всех акционеров за то, чтобы признать работу руководства «Газпрома» не просто удовлетворительной, а совершенно замечательной? Правильно, тот же самый управляющий, деятельность которого обсуждается.
И особенно замечательно, что за выполнение этой тяжелейшей работы по самоуправлению и самоконтролю государство обязано еще и выплачивать «Газпрому» немалые деньги. Сорок пять процентов от суммы причитающихся государству дивидендов – по договору от 1994 года; и два процента от причитающихся государству дивидендов – по договору от 1997 года.
Конечно, два процента по сравнению с сорока пятью уже прогресс. Но и два процента – а это сотни миллионов долларов – за что?
Это, кажется, как раз Кириенко в бытность свою премьером говорил, что мы бедная страна. Зато какое, оказывается, в бедной стране щедрое правительство...
И только со смехом сквозь слезы можно читать пункт уже нового договора о том, что за убытки и упущенную выгоду государства, «ставшие результатом управления акциями без должной заботливости об интересах государства», ответственность несет доверительный управляющий... собственным имуществом? Если вы думаете, что подразумевается собственное имущество управляющего, то очень ошибаетесь. За ущерб, нанесенный «Газпрому» (и, соответственно, государству как его акционеру), ответственность своим имуществом несет... «Газпром»!
Мастера саморекламы
Что изменилось в системе управления «Газпромом» теперь? Я имею в виду не команду Миллера и ее отличие от команды Вяхирева, не их внутреннюю «кухню», а процедуру управления правительством 38-процентным госпакетом акций газового монополиста.
Конечно, если мы не граждане своей страны, а лишь болельщики за команду Путина, то нам достаточно информации о том, насколько крепко команда Путина – Миллера держит все в своих руках. Если же мы граждане страны – сособственники этого самого газа, который добывает, транспортирует и продает «Газпром», то нам должна быть важна информация о системе управления «Газпромом» со стороны государства, о том, изменилось ли в ней что-нибудь.
По внешним признакам оснований для оптимизма маловато. Достаточно немножко посмотреть газпромовское НТВ (так называемый «непрофильный актив») и задуматься над содержанием и подлинным смыслом регулярно появляющейся рекламы «Газпром» – национальное достояние».
Что и зачем рекламируется на деньги «Газпрома» (а значит, и на наши с вами деньги)? Есть ли в этой рекламе хоть какой-то смысл, кроме, простите, запудривания наших с вами мозгов?
Зачем так много и почему так часто? Если любимый сериал несколько раз прерывается рекламой каких-нибудь бульонных кубиков, это может подвигнуть пойти и кубики купить. А здесь к чему призывают? Бежать проверять, как начисляются дивиденды на госпакет акций «национального достояния»?
Наконец, почему только на НТВ? Если реклама действительно коммерческая и преследует целью доведение до широкого круга граждан «брэнда», то почему это доводится только до аудитории НТВ?
Как ни крути, ответ очевиден: наши с вами деньги попросту перекачиваются в «непрофильный актив». И это наблюдаемый канал перекачки средств. А сколько их и куда направляется по ненаблюдаемым?
Таким образом, похоже, что сохранение пакета акций монополиста в руках государства в наших условиях – не механизм реального государственного контроля в интересах всего общества, а лишь средство контроля за ним со стороны группировки, находящейся при власти. В целях соблюдения ее, группировки, частных интересов.
Делить ли «Газпром»?
Что же делать? Может быть, для разрешения этой коллизии как раз и разделить «Газпром»? Тогда, может быть, возникнет конкуренция, снимется вопрос госконтроля и все заработает нормально?
Вопрос актуален. Но ответы на него у всех разные – в зависимости от интересов и степени причастности к процессу.
Для тех, кто сейчас находится при власти и контролирует «Газпром», никакой коллизии и проблемы нет. А если и есть, то только с точки зрения того, как сохранить собственный контроль за «Газпромом» на будущее – на случай смены власти. Для решения этой проблемы можно сделать многое: и разделить «Газпром», и продать госпакет акций и т.д.
Если же говорить об интересах всех остальных граждан страны, то их, уж извините, не спрашивают.
Что же касается разделения «Газпрома» как акта демонополизации, не вредно иметь в виду две вещи.
Первое. Мы можем осуществить любое, сколь угодно глубокое разделение «Газпрома», но вопрос антимонопольного регулирования и контроля за недропользованием при этом сам собой не решится. Достаточно обратить внимание на опыт США. США – страна с куда более теплым климатом, нежели у нас. Тем не менее рентабельность даже мелких компаний, поставляющих населению газ и жидкое топливо для отопления домов, регулируется государством.
И второе. Перед нашим государством (как и перед любым другим) стоит задача антимонопольного регулирования. Но это задача регулирования в интересах своих производств и своего населения, а не зарубежных потребителей. В наших интересах сделать все, чтобы ни в коем случае не допустить конкуренции различных поставщиков российского газа на внешних рынках.
И ради чего тогда «Газпром» разделять?
|
