|
Шесть лет назад эти кадры обошли весь мир — “важняк” Генпрокуратуры Николай Волков пересчитывает горы стодолларовых бумажек. Два с половиной миллиона долларов, изъятые у одного из обвиняемых, стали главной уликой в т.н. “деле статистиков” — первом коррупционном деле новейшей российской истории.
Сейчас, когда “дело статистиков” принято к рассмотрению в Верховном суде РФ, в нем не осталось основных составляющих, без чего не бывает ни одного “экономического дела”, — потерпевших и суммы причиненного ущерба. Вместе с ними таинственным образом исчезла и главная улика — изъятые миллионы долларов.
Впервые о “деле статистиков” заговорили в мае 1998 года. К этому времени 1-е управление ФСБ, занимающееся экономической контрразведкой, “слушало” руководство Госкомстата почти год. Собственно, распечатки “прослушек”, составившие семь томов, и легли потом в основу уголовного дела.
А началось все с банального доноса. Директор ГВЦ Госкомстата Борис Саакян уволил еще в 1997 году за многочисленные финансовые нарушения одного из сотрудников — Тетивкина. Тот пожаловался своему другу — капитану ФСБ Новикову. Контрразведчик попытался уладить дело миром, пообещав в противном случае Саакяну большие неприятности.
Слово свое он сдержал — через год грянул громкий скандал.
Чиновников Госкомстата обвинили в торговле конфиденциальной информацией, получении черного нала при заключении хозяйственных договоров и сдаче помещений в аренду, занижении отчетной прибыли и получении взяток от строительных и торговых фирм. По версии следствия, деньги обналичивались через подставные фирмы.
Обвинения предъявили сразу девяти высокопоставленным сотрудникам различных ведомств: практически всей верхушке Госкомстата (в том числе тогдашнему председателю Юрию Юркову и директору Главного вычислительного центра Борису Саакяну и их замам), начальнику управления Минтруда Михаилу Малышеву и двум офицерам ФАПСИ.
Ущерб — пять миллиардов “старых” и два миллиона “новых” рублей. Плюс взятки — еще на миллион “новых”. И, собственно, главное доказательство вины — изъятые 2,5 миллиона долларов и более 100 тысяч немецких марок. Тогдашний Генпрокурор РФ Юрий Скуратов пообещал отправить дело в суд через три месяца.
Made in Лубянка
В Мосгорсуде “дело статистиков” оказалось лишь в 2003-м — только через пять лет после возбуждения — и слушалось почти год. Дело разваливалось прямо на глазах, и это отметили все присутствовавшие на процессе.
“Торговля конфиденциальной информацией”.
Именно на нее делали упор в самом начале. Однако, если учесть, что у ФСБ к этому времени уже были многотомные материалы прослушки, возникает вопрос: если статистики направо и налево торговали “секретными материалами”, то куда делись доказательства их преступной деятельности? Одно из двух — либо контрразведчики сознательно пошли на подлог (отрабатывая, к примеру, чей-то “высокий” заказ), либо им с самого начала подсунули “липу”. Возможно, поэтому пять “важняков” Генпрокуратуры отказались от “дела статистиков”, посчитав, что для его возбуждения недостаточно оснований.
Согласился лишь Николай Волков.
— До сих пор не знаю, почему эфэсбэшники не взялись за это дело, может быть, у них просто не хватило специалистов и умения? — рассуждает теперь экс-”важняк” Николай Волков. — Я пришел на прием к Катышеву (тогдашний зам. генерального прокурора по следствию), мы обсудили все “за” и “против” и решили рискнуть.
— Для меня с самого начала ясно: “дело статистиков” сфабриковано ФСБ, — утверждает адвокат Саакяна Владимир Подберезный. — А у Генпрокуратуры не было в зачете ни одного громкого дела — ни одно из заказных убийств (Листьев, Старовойтова, Маневич и т.д.) не раскрыто и не отправлено в суд. Следователю Волкову снились генеральские погоны и новая квартира. Отсюда и вся шумиха.
Евгений Гуров, экс-сотрудник ФАПСИ и фигурант “дела статистиков”, готовил информацию для высшего руководства СССР — РФ.
— Мы разрабатывали многие базы данных, в которых больше 30 лет накапливалась реальная экономическая информация по всем регионам страны. Четыре-пять тысяч показателей — чтобы картина была полной, не упускали даже мелочей. Я этим занимался всю жизнь, — рассказывает Евгений Гуров. — С Госкомстатом приходилось работать вплотную — ведь большинство данных мы брали из их отчетов. Ни один из “секретов Родины” ни статистики, ни мы не разгласили — этих обвинений нам потом даже не предъявляли.
Если кто-то кое-где у нас порой...
“Искажение статистических данных о крупных фирмах и компаниях, что позволяло этим фирмам уходить от налогообложения. Арестованные занижали реальные данные, что увеличивало долю “серого” сектора экономики. Различным фирмам они также продавали информацию о конкурентах”.
До дефолта-98 оставалось месяца два. Пока правительство рапортовало об успехах, знающие люди лихорадочно спасали “все, нажитое непосильным трудом”. В январе правительство отчиталось: задолженностей по зарплатам нет. В Госкомстате же оперировали другими цифрами, о чем его глава Юрий Юрков говорил вслух, в том числе и на заседаниях Госдумы.
— Юрков не носил “розовых очков”. Он всегда реально оценивал экономические показатели и не приукрашивал действительность, — говорят его коллеги. — Коммерческие структуры со всей страны предоставляли нам свои данные. И те же бумаги параллельно шли в налоговые органы. Эта информация не являлась закрытой — на этот счет даже было специальное постановление правительства. Так что если крупные фирмы и уходили от налогов, то это вопрос скорее не к нам, а к фискальным органам.
Информацию в Госкомстате действительно продавали. Правда, не с черного хода, а официально. Еще с 1994 года.
— Бухгалтерские отчеты фирм не подлежат распространению — а ведь изначально дело раздули, исходя именно из этого. Когда мы показали Волкову документы, он был просто в шоке, — утверждает адвокат Подберезный. — Все купли-продажи оформлялись юридически. И на каждую сделку был отдельный договор.
Как следовало из материалов обвинения, статистики заключали фиктивные договоры с несуществующими фирмами, и далеко не всегда деньги доходили до кассы. Проще говоря, их клали в карман. Как написано в приговоре, они обналичивались “в неизвестном месте неизвестными людьми в неизвестное время в интересах обвиняемых”.
Чтобы решить уравнение со столькими неизвестными, нужно быть Лобачевским или Ковалевской. Или гением сыска. Хотя даже старушка мисс Марпл вместе с Шерлоком Холмсом и те бы сбились с ног, разыскивая загадочных “мистеров Икс“. В Генпрокуратуре, видно, гениев не нашлось, поэтому на суде один за другим десятки обвинений в крупных хищениях отпали.
В итоге — юридический нонсенс.
Деньги, говорят, украли. И украли, говорят, много. Сколько — неизвестно. У кого — тоже. К статистикам нет финансовых претензий ни у государства, ни у физических лиц.
Нет трупа — нет дела об убийстве, закон жанра. Ущерба нет, а виновные есть — в “деле статистиков“ обычная логика почему-то не сработала. Всех участников процесса признали виновными, заменив “тяжелые” статьи на “легкие”. Реальные сроки получили лишь два главных статистика — Юрий Юрков (4,5 года) и Борис Саакян (4 года). Остальных тут же амнистировали.
— Эта история нас всех выбила из колеи, — говорит Евгений Гуров. — Полковник ФАПСИ Игорь Сторчевой умер в 42 года, так и не дождавшись суда. После громких обвинений ему пришлось расстаться с погонами, потом с работой. Так было у всех. Игорь еле-еле устроился на зарплату 700 рублей... Для него это было большим ударом, он так и не смог пережить позора.
Миллионер из деревни Дровнино
“И взятки в особо крупных размерах”.
На языке статистиков они назывались “страховыми взносами”. Юрков написал явку с повинной сразу же после ареста. Из нее следовало, что ежемесячные “страховые взносы” он получал от Саакяна еще с 1994 года. Начинали с полутора тысяч долларов. Саакян дорожил своим местом и поэтому платил исправно. Потом он помог Юркову с ремонтом квартиры, одолжив ему 50 тысяч долларов.
“На это гнусное деяние меня толкнуло неблагоприятное положение в семье с жильем”, — в конце покаянного письма Юрков обещал вернуть полученные 100 тысяч долларов.
— Я бы что угодно написал — лишь бы не в тюрьму, — говорил он позже на суде. Но Юркова все равно посадили — в “Лефортово”, эфэсбэшний изолятор.
Бывалые (в том числе и из Генпрокуратуры), правда, снова засомневались. Представьте, Юркова и Саакяна спецслужбы “слушали” год (хотя санкция была выдана лишь на три месяца — но это уже так, мелочь, интересная разве что для Европейского суда по правам человека. — Е.М.), а значит, узнать, когда принесут следующую взятку, было несложно. Так почему же никого из них не взяли с поличным?
Впрочем, как показали обыски, проведенные у Юркова, “статистик номер один” ну никак не тянул на главаря мафии. У главного на тот момент коррупционера страны не было даже коттеджа на Рублевке (о золотых туалетах тогда еще даже не мечтали). Двухкомнатная квартира, 300 долларов наличными и домик в деревне Дровнино — больше у Юркова ничего не нашли. Остальные статистики, как выяснилось, тоже “не едали на золоте”.
Долгожданные “страховые взносы” обнаружились лишь у Бориса Саакяна — два с половиной миллиона долларов и сто тысяч немецких марок. Саакян к тому моменту 20 лет проработал в Госкомитете России по статистике, из них 12 — директором Главного вычислительного центра. Именно его следователи назвали “мозгом”, придумавшим все хитроумные схемы.
Деньги, естественно, изъяли, Саакяна отправили к подельнику на нары.
Тут-то и начинается самое интересное — миллионы на поверку оказались “чистыми”!
Эти деньги, уезжая в США, оставил Саакяну на хранение один из родственников. У них вообще была богатая семья. Дядя Саакяна владел когда-то в Иране несколькими “питейными” фабриками. После войны он перевез их в Армению. Благословил его на это сам товарищ Сталин. Дядя как бы “подарил” их Стране Советов, а взамен стал главным инженером этих предприятий и получал часть прибыли.
Генпрокуратура проверяла эту информацию по линии Интерпола. Армянские и американские спецслужбы ее подтвердили.
Но этот факт уже никого не смущал. Дело-то скандальное, фигуранты сидят, а главное — миллионы работают!
“Отец, ты сколько ментов завалил?”
Вопреки закону деньги, изъятые по уголовному делу, разместили в коммерческом Соцкомбанке. Это был обычный маленький банчок — “вклад” Саакяна составил более 60 % его активов. К тому же Соцкомбанк никогда не входил в число уполномоченных банков, с которыми работает Генпрокуратура.
— Мы с самого начала пытались получить объяснения, при чем тут, собственно, этот банк, — говорит адвокат Владимир Подберезный. — Наши бумаги “терялись” или их просто не замечали. А в августе 2002-го у Соцкомбанка отозвали лицензию и признали банкротом.
Средняя ставка по валютным вкладам все эти годы составляла около 10%. Несложно прикинуть, сколько за эти пять лет на деньгах Саакяна можно было “наварить”. Полтора миллиона долларов — как минимум.
В общей сложности, на “деле статистиков” кто-то заработал четыре миллиона долларов. По нынешним меркам — с нашей-то коррупцией и количеством “оборотней”, которые размножаются уже как кролики, — может, эта сумма и выглядит скромненько. Но надо же было с чего-то начинать.
— Когда Соцкомбанк лопнул, мы ничему не удивились, — продолжает адвокат Подберезный. — С тех пор мы пытаемся выяснить, что же стало с деньгами и где теперь искать их концы. Но Генпрокуратура хранит упорное молчание. А ее представитель вообще развел на суде руками: раз банк лопнул, то и денег нет.
Пока деньги Саакяна работали на очередных “мистеров Икс”, президент Путин — видимо, в качестве моральной компенсации — пожаловал Борису Хачатуровичу дополнительную пенсию в размере трех тысяч рублей. “За особые заслуги перед Российской Федерацией в области государственного управления народным хозяйством страны”, как следует из указа N995 от 28.08.2003 г.
Воистину — правая рука не знает, что левая творит...
— За столько лет в Генпрокуратуре сменилось много народа, — говорит Николай Волков, начинавший “дело статистиков”. — И все же мне трудно поверить, что эти деньги могли куда-то исчезнуть. А так как в нашей стране отменили конфискацию, значит, деньги Саакяну в любом случае вернут.
За действия — или бездействие — своих должностных лиц всегда отвечает государство. И деньги Саакяну рано или поздно выплатят. За чей счет тоже понятно — налогоплательщиков.
Но вопрос тут в другом: куда на самом деле они делись? Кто все эти годы ими пользовался и получал проценты? И не потому ли “дело статистиков” длится уже столько времени, что это просто-напросто кому-то очень выгодно?
— Отец, ты сколько ментов завалил? — спросили у 69-летнего Бориса Саакяна, когда он переступил порог своей новой камеры.
Обычная такая камера в “Матросской Тишине“ — 75 “сидельцев” на 28 “шконок“. Старше его там только прожженный рецидивист, обвиняемый в убийстве трех человек.
|
