|
Воронеж скоро сможет затмить своей славой Лиссабон или Женеву. Европейские "шпионские" столицы давно утеряли свою былую репутацию, а центр тайных операций, судя по майским сообщениям российских СМИ, перемещается в старинный провинциальный город, доселе интересный разведкам только тем, что в местных вузах обучалось немало студентов-иностранцев. Не успел закончиться скандал с американским студентом-политологом Джоном Тоббином, из которого чуть не сделали шпиона, как начался следующий - с неназванным чеченцем, который, напротив, всячески пытается доказать чекистам, что он матерый французский агент. 30 апреля компания НТВ выпустила в эфир эксклюзивный репортаж о шпионе, явившемся с повинной в Воронежское УФСБ, и в течение следующих дней эта новость появилась на лентах весьма солидных российских информационных агентств. Но, как ни странно, она не нашла никакого отражения в официальных информационных бюллетенях "центрального" ФСБ.
Из сообщения на Интернет-сайте "Агентура. ру" прямо следует, что человек, условно называемый Ибрагимом Аслахановым, сдался властям никак не позже 27 апреля. Ему присвоили для удобства расследования многозначительную кличку Авантюрист и начали проверять все то, о чем он рассказал в здании Воронежского УФСБ. А проверять было что. Во-первых, "Аслаханов" дал понять, что имеет серьезные связи среди российских политиков, занимающихся чеченскими проблемами (он якобы был в середине 90-х годов пресс-секретарем Руслана Хасбулатова). Во-вторых, он поведал, что его вербовкой занимались высокопоставленные представители французских спецслужб. В-третьих, из его слов следовало, что никакой секретной информацией с французами он не делился, потому что не располагает ею. Но тем не менее его парижские друзья якобы полностью взяли на себя все заботы о трудоустройстве, быте и продлении вида на жительство ценного консультанта. И это не считая оплаты его обучения во французских вузах плюс ежемесячное пособие в 500 франков (примерно 100 долларов ) и гонорары за каждую консультацию (аналитическую статью).
Ясно, что на проверку такого массива информации трех дней было недостаточно. И с общественностью поделились чем смогли. В первую очередь в УФСБ начали выяснять, существуют ли реально французы, с которыми Авантюрист познакомился во время учебы в Париже. Видимо, экс-спикер ВС России показался спецслужбам менее досягаемым. Во всяком случае, он был изрядно удивлен, когда 4 мая "МН" обратились к нему за комментарием. По словам Руслана Хасбулатова, представители ФСБ не делали никаких попыток выяснить у него, что за человек назывался его пресс-секретарем. При этом Хасбулатов дал понять, что после того как он стал простым профессором Академии народного хозяйства, никаких пресс-секретарей у него вообще не было.
Впрочем, кроме мелких странностей, есть в истории с раскаявшимся предателем и весьма серьезные загадки. Человек, сообщивший телекомпании НТВ о том, что деяния Аслаханова вполне подпадают под статью УК об измене Родине, был, как ни странно, заместителем руководителя отдела по борьбе с терроризмом. У этого факта могут быть разные объяснения, и прежде всего то, что именно этот отдел работает со "шпионом". Понятно, что для специалистов по антитеррору не мог не представлять интереса чеченец, три года проведший во Франции и водивший дружбу с представителями организации "Врачи мира" (так в пресс-релизе УФСБ, но, видимо, это "Врачи без границ". - "МН") и других подобных. Если Аслаханов действительно собирался отправиться в Чечню, он мог бы стать весьма ценным агентом для ФСБ - как минимум добывать информацию, которой иностранцы, работающие на Северном Кавказе, не торопятся делиться с "федералами".
Вторая большая загадка - причина явки Аслаханова с повинной. Как сообщили "МН" в пресс-службе Воронежского УФСБ, изменник, вероятно, будет освобожден от ответственности. Но наверняка об этом можно будет сказать, только если подтвердится, что его деятельность не нанесла ущерба государству. Впрочем, можно предположить, что нулевая величина этого "ущерба", а также сомнительность самого "преступления" были ясны и самому "изменнику", и сотрудникам ФСБ, работающим по чеченским проблемам, еще до "явки с повинной". Получается, что Авантюрист сдался властям из чистого тщеславия.
Вполне вероятно, однако, что сам по себе визит Аслаханова в УФСБ стал следствием неких предварительных переговоров с ним, в ходе которых выяснилось, что из него не удастся сделать приличного агента. В таком случае объявление Аслаханова подозреваемым в измене - это расплата за отказ сотрудничать. А заодно и демонстрация московскому руководству бурной деятельности если не в области вербовки, то хотя бы по части разоблачений.
Доказательства преступной деятельности "журналиста, бывшего пресс-секретаря Хасбулатова", представляют собой набор фактов, которыми, возможно, пытались давить на чеченца (кстати, вполне лояльного Москве). Состоят они в следующем: в 1995 году, получив официальное направление "завгаевского" правительства и грант от французского государства, Аслаханов отправился учиться. Во время учебы он общался с весьма широким кругом лиц, интересовавшихся положением в Чечне. Среди них был и некий представитель французских спецслужб, отработавший год в качестве военного атташе в Москве. То, что в процессе общения с иностранцами Авантюрист делился с ними "аналитической информацией политического характера", представитель Воронежского УФСБ, беседовавший с журналистами НТВ, счел признаками измены Родине. На просьбу "МН" уточнить, считаются ли учеба за счет иностранных спонсоров и беседы с иностранными дипломатами на политические темы достаточным основанием для тяжких подозрений, в УФСБ пояснили: основной признак преступления здес ь то, что Авантюрист проявил инициативу в налаживании контактов с подозрительными иностранцами.
Вообще всю эту историю можно было бы отнести к разряду предпраздничных казусов, если бы не оборот, который приняло дело. Потерпев неудачу в своей рутинной работе, всесильное ведомство решило опорочить гражданина страны. И получило в этом поддержку со стороны журналистов общенациональных СМИ. И коль скоро шпиономания сталинского образца не вызвала отвращения даже у них, она, надо полагать, имеет шанс опять стать нормой жизни и важнейшим элементом национального самосознания.
|
