|
Откуда пошла легенда о «дедушке русского рэкета»?
Две с небольшим недели назад, в канун Великой Пасхи, около полусотни друзей с почестями проводили в последний путь Владимира Викторовича Феоктистова - человека, который в 70-е годы считался в Ленинграде едва ли не самой популярной личностью. Легендарный Фека, вошедший в историю «бандитского Петербурга» как «дедушка русского рэкета», скончался от цирроза печени, не дожив до 59 лет. Он был отпет в Князь-Владимирском соборе и похоронен на Ново-Волковском кладбище.
Была ли статья в «Шпигеле»?
Феоктистова называли если не родоначальником, то предшественником современной российской оргпреступности - еще в «застойные» 70-е он создал первую организованную группу (говоря современным языком, «бригаду»), хозяйничавшую на Невском и наводившую ужас на мирных горожан. Только лишь в 1980 году по личному распоряжению первого секретаря Ленинградского обкома партии Григория Романова милиция и КГБ как следует взялись за «команду Феки».
Поводом для этого послужила - согласно легенде - публикация о Феоктистове в западногерманском «Шпигеле». Найти эту статью корреспонденту «Города» сегодня не удалось, нет никаких упоминаний о ней и в уголовном деле. Но многие утверждают, что видели ксерокопию статьи под названием «Мафия в белых воротничках», правда, опубликована она была не в «Шпигеле», а в «Штерне». Был там и снимок: Фека с друзьями отдыхают на южном пляже, в их компании - полковник милиции по кличке Бондик. Есть и другая версия событий: публикация о Феке появилась на самом деле в итальянской газете «La Stampa», корреспондент которой тайком заснял Феоктистова с друзьями в ресторане «Баку» - журналисту показала эту компанию его знакомая, бывшая девушка Феки. Она же в отместку своему бывшему «бойфренду» наговорила итальянцу кучу небылиц про русскую мафию, которые тот добросовестно опубликовал.
Как бы там ни было, но какая-то из этих публикаций оказалась на столе у председателя КГБ Юрия Андропова. Член Политбюро ЦК КПСС тов. Романов получил соответствующую команду, и с той поры судьба Феки была предрешена. Следствие и суд поставили точку в истории его коллектива.
Следующая «бригада» возникла на берегах Невы не скоро, только лишь в конце 80-х, с появлением кооперативов и рыночных отношений - это «бригада» Коли-Каратэ, просуществовашая очень недолго. Затем же «бригады» стали расти как грибы, и началась эпоха «бандитских войн».
По легендарности Феку можно сравнить с Ленькой Пантелеевым или Сонькой Золотой Ручкой. Говорили, что его ребята обкладывали данью едва ли не всех питерских «цеховиков», фарцовщиков, валютчиков, контролировали «катраны» (подпольные карточные дома), проституцию, нелегальную торговлю алкоголем, занимались скупкой и перепродажей краденого, поставили на поток выбивание денежных долгов. В общем, вели активную коммерческую деятельность и были, по советским временам, несметно богаты.
Но есть и другая точка зрения, согласно которой Фека был всего лишь картежник, тунеядец и плейбой. Король ресторанов, хулиган и дебошир. «Главаря мафии» питерские власти из него сделали искусственно. И потому дело Феки было столь же показательным, как и громкие «диссидентские» дела.
Кто же был Феоктистов в действительности - гуляка или гангстер?
Гангстер или гуляка?
9 октября 1981 года председатель Куйбышевского райсуда г. Ленинграда Зарина Павловна Антиошко вынесла приговор Владимиру Феоктистову, Ованесу Капланяну, Александру Плиеву и Евгению Цветкову (первые трое числились неработающими, Цветков заведовал баней No 24).
Феоктистову было в то время 35 лет. Он успел поучиться в Ленинградском инженерно-строительном институте, был дважды судим - за валютные операции и за дебош в ресторане. За 12 лет после своего предыдущего освобождения он официально проработал в общей сложности менее трех лет - слесарем, экспедитором в столовой и грузчиком в универсаме. Но, скорее всего, эти места работы были фиктивными - с помощью записей в трудовой книжке Фека спасался от обвинений в тунеядстве. Он жил вместе с родителями-пенсионерами, женой и 14-летней дочерью в трехкомнатной кооперативной квартире на площади Победы, купленной родителями еще в 1957 году - это был один из первых кооперативных домов в Ленинграде (в этой же квартире Феоктистов и закончил свои дни). При том Фека порой неделями не бывал дома - жил то у друзей, то на съемных квартирах. Ездил на белых «Жигулях» шестой модели, что считалось в то время шиком. Машина, кстати, была записана на отца, и на суде Феоктистов-старший утверждал, что купил ее на свои деньги. Суммы, конфискованные у Феки и его подельников, были вовсе не фантастическими - в пределах тысячи рублей.
Всем четверым обвиняемым вменялся схожий набор статей УК - кража, грабеж, мошенничество, вымогательство, хулиганство. Фека дополнительно был признан виновным в покушении на дачу взятки сотруднику милиции и в хранении 20 граммов анаши, а Цветков - в должностном подлоге (он фиктивно устраивал на работу в баню своих знакомых и не оприходовал казенные простыни, нанеся бане значительный материальный ущерб). Феоктистов получил самый суровый срок - 10 лет строгого режима, его подельники - соответственно 9, 8 и 5 лет.
О каждом из подсудимых в приговоре было сказано: «вел разгульный образ жизни, часто посещал рестораны и бары города Ленинграда». Звучит смешно, но при том чистая правда - компанию Феоктистова знали во всех увеселительных заведениях города.
Связываться с Фекой и его друзьями боялись. Силовые вопросы в компании, как правило, решал Евгений Цветков (друзья его звали Бык) - профессиональный боксер, бывший офицер. Порой достаточно было одного его грозного вида, чтобы безропотно подчиниться. Часто в одних компаниях с Фекой бывал и другой боксер Юрий Рэй, имевший не только скандальную, но и громкую спортивную славу. По странному совпадению, его команда тоже была «зачищена» органами в том же году, но в рамках другого уголовного дела.
Хулиган и скандалист
Свой второй, «условный», срок в 1972 году Фека получил за хулиганство в ресторане. Бывало, что за ресторанные дебоши он «залетал» и на несколько суток. Адвокат Сурен Зодьян вспоминает, что когда он длительное время работал по одному делу в Сочи, на него там неожиданно вышел его питерский знакомый - Владимир Феоктистов. Оказалось, что Фека, едва приехав в Сочи, успел накуролесить в местном ресторане, и потому срочно нуждается в услугах защитника.
Очевидно, что если перед оперативно-следственной бригадой в 1980 году стояла задача «накопать» на Феку как можно больше всего, то без «ресторанных» эпизодов в обвинительном заключении было не обойтись. Всего Феоктистову предъявили шесть эпизодов хулиганства. В частности, он обвинялся в том, что «22 ноября 1980 года в ресторане «Тройка» на глазах посетителей по незначительному поводу столовым ножом обрезал неустановленному официанту ус». Как показали свидетели, официант был наказан за то, что принес польскую водку, которую Фека не любил, а вдобавок некоторым гостям не хватило стульев. Однако установить официанта, лишившегося уса, так и не удалось, и потому в суде эпизод рассыпался.
Чуть ранее, в сентябре, Феоктистов, по версии следствия, избил в ресторане «Крыша» гостиницы «Европейская» граждан Смирнова и Галкина, повредив в процессе драки имущество ресторана на сумму 240 рублей. Как выяснилось, драку спровоцировала девушка Лиля, которая пришла в ресторан вместе со Смирновым и Галкиным, но пересела от них за столик к Феоктистову. Когда Смирнов подошел к Лиле узнать, в чем дело, он тут же получил удар в лицо, и завязалась драка. Кстати, по окончании ее ущерб ресторану был незамедлительно возмещен командой Феки.
И, наконец, три эпизода, в которых Феоктистов полностью признался, - в течение года он трижды жестоко избивал свою подругу Нину по прозвищу Гаврош. Было это в ресторанах, при огромном количестве свидетелей, и потому отрицать очевидное не имело смысла. На суде Фека раскаивался в случившемся и объяснял свои поступки исключительно ревностью. Сама же Нина-Гаврош заявила буквально следующее:
- Феоктистов меня ногами не бил. Руками тоже не бил. Если бил, то, значит, сама заслужила.
Кстати, в ходе следствия оперативники (9-й отдел УУР) не раз «примеряли» на Феку такую серьезную статью, как изнасилование, и проводили работу с потенциальными потерпевшими. Но ни одна из них не согласилась написать подобное заявление. В деле есть лишь рассказ танцовщицы «Балета на льду» о том, как люди Феки насильно увезли ее с подругой из ресторана в какую-то квартиру. Испугавшись, девушки закрылись в туалете и провели там всю ночь, а утром благополучно ушли. Фека же при этом мирно спал.
Вероятнее всего, Феоктистову удалось избежать столь серьезной статьи по одной причине - дамы искренне его обожали и не желали ему неприятностей. А потому прощали то, что никогда не стали бы прощать другому (грубость, мордобой). Столь сильно было его обаяние и велика харизма. Кстати, Фека оставался верен своим привычкам и в преклонном возрасте - буквально пару лет назад оперативники РУБОП задерживали Владимира Викторовича на несколько суток по заявлению его знакомой, которой он якобы сломал четыре ребра в мотеле «Ольгино».
А вот пример хулиганства особо злостного, с легкими телесными повреждениями (часть 3-я статьи 206 старого УК). В декабре 79-го года Феоктистов, как гласит приговор, ударил ножом в спину своего собутыльника Мераба Курашвили. Произошло это так. Гражданин Курашвили решил отметить в ресторане «Баку» с друзьями день рождения Сталина. Выйдя на улицу после вечеринки, Мераб крикнул по-грузински своему земляку Раулю: «Поедешь или нет?» Стоявшему рядом Феке послышалось что-то оскорбительное, и он крикнул в ответ: «Чего тебе надо, педераст?» Завязалась драка, в которой принял участие и 20-летний студент Педиатрического института Михаил Мирилашвили (он тоже был в компании). По его словам, он растаскивал дерущихся в стороны, а, по словам свидетелей, помогал Феке. Во время потасовки Фека, как следует из дела, ударил Мераба в спину складным ножом. Ранение оказалось легким, на следующий день бывшие враги выпили и примирились. На суде все свидетели отказались от своих прежних показаний, да и сам Курашвили настаивал, что Феоктистов не мог его ударить. Однако Фека был признан виновным и в этом эпизоде.
Ну а в каких кражах обвинялся Феоктистов? Их две.
«В конце февраля 1980 года, в ресторане «Баку» вступил в преступный сговор с Цветковым на завладение цепочки, принадлежащей гражданке Поляковой. С этой целью Цветков пригласил Полякову на танец и снял с шеи Поляковой золотую цепочку с крестиком и подковкой ценой 450 рублей. Крестик Цветков передал Феоктистову, а цепочку оставил себе.
В начале апреля 1980 года в вестибюле ресторана «Невский» Феоктистов по предварительному сговору с Цветковым на похищение у гражданки Рулевой золотой серьги своим разговором отвлек ее внимание, а Цветков неустановленным способом незаметно снял с уха золотую серьгу ценой 100 рублей, но завладеть ею не удалось, т. к. серьга упала, и потерпевшая, услышав звон, потребовала вернуть серьгу, что Цветков и сделал...»
А где же мафия?
Согласитесь, хоть все вышеперечисленные поступки трудно назвать благородными, однако они никак не свидетельствуют о сплоченной мафиозной команде. Скорее - пьяное ухарство, дурь, наглость. Отчего же Фека заслужил свое прозвище «дедушка русского рэкета»? Перейдем к эпизодам самым серьезным - мошенничеству и вымогательству.
Итак, в 1977 году молодой человек по фамилии Садков, тренер по теннису, встретил в «Астории» знакомого - осетина Сашу Плиева. Бывший студент Консерватории, Плиев постоянно крутился в компании Феоктистова, чем занимался - непонятно, но всегда был при деньгах. Плиев показал Садкову на крупного золотозубого мужчину, сидевшего за соседним столиком: «Этот мебельщик меня обыграл в карты! Помоги мне отыграться». Договорились, что Садков будет следить во время игры за знаками Плиева, а выигрыш они поделят пополам. На квартиру поехали вместе с «мебельщиком», Капланяном и Феоктистовым. Играли вчетвером, без Феки - тот лишь наблюдал за игрой. При этом продолжали выпивать.
Внезапно Плиев и Капланян вышли из игры. Когда открыли карты, оказалось, что Садков должен «мебельщику» 12 тысяч рублей. В подтверждение тому, что это не шутка, Фека и Капланян достали складные ножи. В сопровождении Плиева (своего недавнего «союзника») Садков поехал по друзьям занимать деньги. К счастью, он отделался половиной суммы.
Вот другой эпизод:
«В июле 1980 года по сговору с Альперовичем, воспользовавшись состоянием сильного алкогольного опьянения гражданина Моисеева... Феоктистов вовлек Моисеева в азартную картежную игру на деньги, Альперович во время игры постоянно подливал в стакан Моисеева шампанское, а сам не пил...»
Проигрыш таксиста Моисеева составил 26 тысяч рублей, но и его «пощадили» - взяли всего шесть с половиной тысяч (для справки: новый автомобиль «Жигули» стоил в то время около восьми тысяч). Кстати, жертвы карточных игр специально подбирались компанией Феки из числа тех, кто такими деньгами располагал либо мог их занять. Что же касается упомянутых игроков из команды Феки - «мебельщика» (Артем Меликов) и Альперовича, то оба они не дожили до суда: Меликову неизвестный на улице всадил в сердце нож, а бывший морской офицер Борис Альперович скончался от рака. Кстати, на квартире покойного Меликова был найден специальный станок для «крапления» карт - нанесения оттисков, выемов, заточки углов. После суда он был передан в кабинет по изучению технических средств преступников при ГУВД.
Подобных случаев было немало, до суда дошли не все. Рекордный проигрыш принадлежит некоему Николаеву - он продул компании Феоктистова целых 52 тысячи рублей, правда, не в карты, а в «шмен» (так называется азартная игра с использованием денежных купюр - вариант «блэк-джека»). Люди Феки и здесь подошли к игре творчески - номера купюр изменялись с помощью специального красителя, который легко стирался влажным пальцем. Именно такие купюры были изъяты у Капланяна.
Ни один из проигравших, разумеется, не выплачивал команде Феки всю сумму полностью. Однако спустя время человеку могли напомнить, что на нем висит долг. Некоторые находились в подобной кабале годами.
Как могло случиться, что Феоктистову и его друзьям все сходило с рук? Во-первых, далеко не все пострадавшие бежали в милицию. А во-вторых, Фека умел объяснять людям, что бежать туда бесполезно.
Когда в ресторане «Невский» молодой человек по прозвищу Коля-Нос проиграл людям Феки - Капланяну и Ясабекяну - семь тысяч рублей, у него тут же отобрали в счет долга часы «Сейко», выпотрошили карманы, взяли номерок от гардероба и назначили «стрелку» у Гостиного двора. Домой Коля-Нос пошел раздетым, а когда на следующий день пришел к Гостиному, то увидел свою дубленку на плечах Капланяна. Данный факт Колю страшно возмутил, и он заявил, что идет в милицию писать «заяву». Колю, конечно, слегка побили, но напоследок с усмешкой сказали: «Хочешь - иди». В 5-м отделении милиции инспектор Юрьев, выслушав Колю, тут же достал из ящика «потерянный» номерок от гардероба и предложил пройти в ресторан «Невский». Дубленка Коли чудом успела вернуться на свое место, и гардеробщик, пожимая плечами, подтвердил, что висит она со вчерашнего дня. За этой сценой, посмеиваясь, наблюдали Колины обидчики - тут же вместе с Юрьевым они направились в бар, пообещав Коле напоследок неприятности. И преследовали его в течение трех лет.
Инспектора Юрьева, правда, уволили из милиции за «грубые нарушения социалистической законности», после этого он решил избрать себе поприще официанта и поступил в кулинарный техникум. Но были у Феки защитники и посерьезнее. Например, начальник угрозыска Дзержинского РУВД подполковник Юрий Ломоватский, полковник информационного центра ГУВД Бондарев (Бондик), инспекторы угрозыска Гушулей, Осыка, Черногор. В деле есть сведения, что они не раз вызволяли людей Феки из милиции, утрясали конфликтные ситуации и участвовали в ресторанных гулянках за счет Феоктистова. Ломоватский, кстати, предупредил Феку об аресте, и тот две недели скрывался на квартире у знакомой, пока его не вычислили.
После «дела Феоктистова» в милицейских рядах прошла суровая чистка - было уволено несколько десятков сотрудников. По неофициальной информации, пострадало за связь с Фекой и несколько работников КГБ. Как видим, Фека не только явился предшественником оргпреступности, но и взрастил первых «оборотней в погонах».
Осознал всю глубину падения
Дело Феоктистова расследовал сперва 3-й отдел Главного следственного управления (его в то время возглавлял Аркадий Крамарев), а позже горпрокуратура при оперативном обеспечении Управления уголовного розыска. Уровень следствия, заметим, был несравнимо выше нынешнего, каждый эпизод изучался во всех ракурсах и подробностях, а потому в деле практически невозможно было отыскать «прорехи».
Если что и вызывает сомнения, так это 20 с лишним граммов анаши, найденные у Феоктистова при задержании. В деле есть сведения о том, что Фека с друзьями порой забивали «косяки», но носить с собой дозу, зная о том, что тебя могут в любой момент взять, право же, неразумно. О том, что анашу ему подбросили менты, Феоктистов говорил не только на суде, но и спустя годы, в частных беседах.
Остальные же эпизоды, сомнений не вызывающие, кажутся сегодня детскими шалостями. Мордобои, вывихи, зуботычины - все, чем отделывались жертвы Феки и его компании. Не было на их счету ни крови, ни убийств. Не было и приписываемого им контроля над теневой жизнью Питера (фарцовкой, проституцией, цеховым производством) - иначе пара подобных эпизодов непременно бы попала в дело. Что же было? Пьяный кураж, бесшабашный разгул, прожигание жизни - своеобразное эпикурейство, сопряженное с ощущением вседозволенности.
В деятельности последующих «бригад» (как у того же Коли-Каратэ) будет поначалу заметен элемент «робин-гудства», пусть даже ложного. У команды Феки ничего подобного не было - они даже не имитировали борьбу за справедливость, а лишь популярно объясняли своим жертвам: «Долги нужно платить».
- Граждане судьи! Во имя гуманнейшего принципа советского правосудия, гарантирующего подсудимому объективность и беспристрастность рассмотрения его дела, прошу суд оправдать меня по всем статьям, кроме 206 часть 2... Находясь уже около года в следственном изоляторе, я осознал глубину своего падения, в дальнейшем сделаю все для искупления своей вины и буду приносить только пользу для нашего общества и государства.
Так заявил Владимир Феоктистов в своем последнем слове. Но надежды его были тщетны. Столь же тщетно адвокат Юрий Колкин (позже эмигрировавший в США) доказывал в своих кассационных жалобах, что суд совершенно неправомерно признал Феоктистова организатором таких преступлений, как кража, вымогательство, грабеж и мошенничество. Организаторская деятельность согласно тогдашнему Уголовному кодексу была наказуема лишь по 11 конкретным статьям, ни одна из которых Феоктистову не вменялась. Но приговор, похоже, был предопределен волей первых лиц города и государства. Фека отправился в Тайшетскую зону валить лес, был назначен бригадиром, систематически выполнял дневную норму, встал, по мнению начальства, на путь исправления и потому вернулся в Ленинград на год раньше, чем положено, - в 1989 году.
Конец карьеры
Все, происходящее с Фекой за последние 15 лет, можно назвать эпилогом к его «карьере». В городе его сперва встретили с почестями - и старые друзья, и молодая бандитская поросль. Вместе с освободившимися ранее Цветковым и Капланяном Фека попытался создать свой коллектив. (Плиева рядом с ними не было - еще во время суда у него испортились отношения с подельниками из-за его чересчур откровенных чистосердечных признаний, и он после отсидки не вернулся в Ленинград из соображений безопасности. По слухам, Плиев даже изменил внешность с помощью пластической операции и обосновался в Грузии).
А Фека со своим коллективом решил взять под контроль «Пулковскую» (где у него был персональный столик в ресторане, под номером 38) и ряд коммерческих структур. Но вписаться в новую реальность, гораздо более жесткую, чем славные 70-е, ему так и не удалось. Находясь в 1991 году вместе с молодой женой в США, по гостевой визе, Феоктистов узнал, что его друзья - под следствием, и лучше ему домой не возвращаться. Фека вполне мог сделать себе карьеру на Брайтоне, где обитало немало былых приятелей и собутыльников - там только поднимала голову «русская мафия». Но Америка Феке не приглянулась, он вернулся, жил в Москве у друзей, при этом продолжал кутить в ресторанах, и потому, совсем скоро, возвращаясь домой, столкнулся у подъезда с поджидавшей его ротой автоматчиков.
В Московском райсуде Петербурга Феоктистов и его подельники обвинялись в ряде вымогательств - у таксистов, кормившихся возле «Пулковской», у проституток, у владелицы кафе-магазина «Волна» Мары Козырицкой (супруги скандального экс-главы Курортного района). Но эпизоды сыпались, было очевидно, что обвиняемые давали показания под давлением сотрудников РУБОП. В 1995 году Феоктистов и Цветков получили по этому делу реальные сроки (Фека был освобожден в том же 1995-м), а Ованес Капланян был полностью оправдан.
Кстати, Капланян - единственный из былой команды - превратился в респектабельного и состоятельного бизнесмена. В поле зрения органов он попал лишь один раз, да и то случайно - когда в октябре 2003 года опера брали на стадионе «Петровский» Артура Кжижевича, то вместе с ним по ошибке прихватили и сидевшего рядом Капланяна с охранниками. Но тут же извинились и отпустили.
Цветкову же постоянно не везет - милиция никак не хочет оставить его в покое (говорят, в основном из-за того, что он обладает слишком заметной, «боксерской», фактурой). Он и сейчас проходит обвиняемым по одному делу, которое уже не первый год слушается в Адмиралтейском суде. Обвиняют же Цветкова в том, что он, работая в службе безопасности одного из банков, «переусердствовал» по отношению к мошенникам, похитившим кредит.
Ну а Фека в последние годы сторонился как криминала, так и легального бизнеса. Жил он довольно скромно (по слухам - даже работал за весьма среднюю зарплату в службе безопасности одной из крупных структур). Но поскольку, как и 30 лет назад, Фека, говоря словами судьи Антиошко (она скончалась в 98-м году), продолжал вести «разгульный образ жизни, посещал бары и рестораны города», то избежать экстремальных ситуаций не мог. Правда, теперь они кончались иначе - невзирая на седины и боевую славу, Феку избивали за приставания к девушкам то «спортсмены», то воры.
Адвокат Сергей Березовский, защищавший Феоктистова по последнему делу, в беседе с корреспондентом «Города» высказал следующее предположение: «Если бы так называемое «охранное движение» (или попросту «крышевание») пошло с конца 80-х по пути Феоктистова - получению денег за реальные услуги по обеспечению безопасности, то не было бы той кровавой мясорубки, которую мы имели в дальнейшем. Их деятельность носила довольно гуманный характер. Феоктистов не имел никакого отношения к бандитскому беспределу 90-х, да и «дедушкой русского рэкета» он никогда не был».
Хотя самому Феоктистову, по свидетельствам многих, было очень лестно, когда его так называли. Именно под этим прозвищем он и вошел в историю.
Короткие встречи
Михаил Боярский рассказывал об одной из своих стычек с командой Феки. Было это в конце 70-х в «Европейской». К столу, за которым актер сидел со своей компанией (были там, среди прочих, Никита Михалков и Наталья Фатеева), несколько раз приходил посланец от стола Феки и приглашал к ним присоединиться. Когда назойливость перешла границы приличий, друг Боярского - актер Аркадий Шалолашвили (еще одна будущая легенда «бандитского Петербурга») - разбил вазу и «розочкой» отпугнул незваного гостя. После этого обе компании примирились и даже посидели вместе в гостиничном номере. Однако Фека не успокоился и стал настойчиво приглашать Боярского к себе домой. Чтобы вновь не обострять обстановку, Михаил Сергеевич принял приглашение.
- Я так понял - он на вшивость решил меня проверить, испугаюсь или нет, - вспоминает актер. - Чай пили, с дочкой его разговаривал. Несмотря на ореол, который вокруг него был, - вдруг, оказалось, нормальная семья, жена, дочка... Я считал, что артисты стоят выше всех «авторитетов» и находят уважение в любой среде. Много было пафоса, азарта, романтизма.
Цитата
Наталия Медведева (покинувшая Ленинград в 1975 году) писала в своем первом романе «Мама, я жулика люблю!»:
«Никогда не забуду, как в «Баку» тащили девчонку за волосы. Недаром такое название - звери одни туда ходят! Команда Феоктистова. Сам он внизу стоял, ждал, пока ее притащат. И никто даже не вступился. Странно, что с нами они так всегда мило и по-джентльменски даже обходились. Знали, наверное, наш возраст».
|
