|
Как сообщала вчера ГАЗЕТА, на месте гибели президента рекламного агентства NFQ Бориса Гольдмана был задержан 39-летний Владимир Мамуркин, фигурант нашумевшего дела об убийстве в 1994 году президента Российского фонда инвалидов войны в Афганистане (РФИВА) Михаила Лиходея. Сразу же после случившегося в течение нескольких часов он давал показания сначала в ОВД "Академический", затем в Гагаринской прокуратуре. 13 апреля в шесть утра в УВД Юго-Западного округа у Мамуркина взяли смывы с рук на предмет наличия взрывчатых веществ и отпустили. "На месте сотрудников милиции я бы тоже не поверил в такое чудовищное совпадение", - заявил в интервью специальному корреспонденту ГАЗЕТЫ Олегу Рубниковичу заместитель председателя ассоциации DVD- издателей Владимир Мамуркин.
- В то, что человек, проходивший по делу об убийстве Михаила Лиходея, причем тоже с помощью взрывчатки, случайно оказался на месте гибели Бориса Гольдмана, поверить действительно очень сложно. Как вам удалось убедить в этом правоохранительные органы?
- Да я особо никого и не убеждал. Рассказал все, как было. В тот день вместе с наши юристом Михаилом Жаровым был на переговорах с одним из членов нашей ассоциации. Потом мы заехали за моей девушкой на проспект 60-летия Октября и поехали домой. Примерно в 20.15 оказались на том самом злополучном перекрестке.
- Получается, все события развивались буквально на ваших глазах?
- Не совсем так. Ни кортежа за моей машиной, ни того, как мотоциклист положил взрывчатку, я не видел. В тот момент загорелся зеленый сигнал светофора и в зеркало заднего вида я не смотрел. Едва тронулся, раздался сильный взрыв. Мой ВАЗ-21099 подбросило вверх. Взрывной волной повредило крышку багажника - на него упало лобовое стекло от Volvo. Если бы оно угодило в салон, то я, наверное, с вами уже не разговаривал бы. Также было покорежено левое заднее крыло, а в салоне от удара вылетел плафон освещения.
- В вашей машине никто не пострадал?
- Нет. Нас спасло тонированное пленкой заднее стекло. Оно так и осталось висеть на пленке, иначе нас наверняка посекло бы осколками.
- То есть чувствовали вы себя нормально и из машины выбрались сами?
- Вышел, посмотрел. Volvo полыхала, справа от нее лежал какой-то человек, слева мотоциклист. Кто-то кричал, что нужен огнетушитель. У меня в багажнике он был, но замок заклинило. Мы с Жаровым хотели вытащить сидевшего в Volvo на заднем сиденье человека (это был Гольдман. - ГАЗЕТА), но он горел. Затем раздался второй взрыв - видимо, взорвался бензобак. Еще через несколько минут появились пожарные машины. Чтобы они смогли подъехать к горевшему Volvo, мне пришлось отъехать в сторону.
- К сотрудникам милиции вы подошли сами?
- Нет. В первое время до меня вообще никому никакого дела не было. Я позвонил своему шефу Андрею Посадскому, рассказал, что случилось. Он тут же приехал. Пробыл с нами часов до 11 вечера. Потом вместе с Жаровым и моей девушкой они уехали. Я сам подошел к следователю прокуратуры и спросил, нужен ли я им. Они записали мои данные, повреждения на моей машине. После этого ко мне подошли сотрудники 6-го отдела (занимается взрывами. - ГАЗЕТА) МУРа, с которыми я хорошо знаком еще по делу Лиходея. Поехали, говорят, в отдел. Я сказал, что прекрасно их понимаю и что, будь я на их месте, тоже вряд ли бы поверил в такое совпадение. Привезли в ОВД «Академический». Там я рассказал то же, что и вам. Говорили, что я свидетель, но вопросы задавали как обвиняемому. Потом повезли меня в Гагаринскую прокуратуру. Там все повторилось снова. Затем предложили сделать смывы с рук. Я согласился. Долго ждали эксперта. Оказалось, что в прокуратуре этого сделать он не может. Поехали в УВД Юго-Западного округа. Отпустили меня только в 6 утра 13 апреля. С тех пор меня никуда не вызывали.
- Подписку о невыезде с вас взяли?
- Нет.
- По нашим данным, в вашей машине была найдена точно такая же радиостанция, как и у погибшего мотоциклиста?
- Если бы это было так, то я с вами сейчас вряд ли бы мог общаться. Ответственно заявляю, что в моей машине ни радиостанции, ни вообще чего-либо противозаконного не было. Может быть, что-то похожее нашли в какой-то другой машине. Там был еще ВАЗ-2109. Он стоял немного левее и у него оторвало только задний номер. Знаю, что водитель дал объяснения и сразу же уехал, поскольку его машина фактически не пострадала. Моя же машина сейчас находится в сервисе. Еще сильно досталось находившемуся рядом с Volvo Dodge. Единственное, что настораживает, так это то, что мою машину осматривали в то время, когда я давал показания в милиции. Наверное, могли и подбросить что-нибудь в случае надобности. Но ничего подобного не было. Машину я забрал 13 апреля в час дня. Она была опечатана. Открыв ее, я увидел, что буквально со всех ручек тоже были сделаны смывы - все было в какой-то светлой жидкости.
- Как вы оказались обвиняемым по делу Лиходея?
- Меня арестовали в 1997 году вслед за Луковским и Хинцем (убийцы Лиходея. - ГАЗЕТА). Последний сказал следователю, что взрывчатку получил от меня. Это действительно так - отпираться я не стал. Он мой сосед по дому и взрывчатку ему передал я, но для каких целей - понятия не имел. Так я оказался сначала обвиняемым в убийстве. Когда разобрались, статью переквалифицировали на незаконное хранение взрывчатки. Я отсидел 15 месяцев. Освободили меня в августе 2000 года за истечением срока давности.
- Чем вы занимались после этого?
- Бизнесом. Последние два месяца работаю в ассоциации DVD-издателей.
- До произошедшего 12 апреля правоохранительные органы к вам больше интереса не проявляли?
- Был один случай в 2001 году. Я живу в Немчиновке. Однажды возвращался домой по Сколковскому шоссе. Там под какой-то джип заложили взрывчатку (в августе 2001 года пытались взорвать бизнесмена Владимира Зенцова, бывшего партнера руководителя Национального фонда спорта Бориса Федорова. - ГАЗЕТА). Кто-то в числе других записал номер и моего автомобиля. Меня вызвали в местное отделение милиции. Допросили и отпустили.
|
