|
В России новая напасть - убийства крупных чиновников. Их расстрельный список регулярностью пополнения уже смахивает на расписание электричек: вице-мэр Петербурга, вице-губернатор Смоленска, губернатор Магадана, мэр Таганрога... Но всех переплюнули в Новосибирске. На одном и том же посту вице-мэра, отвечающего за потребительский рынок, здесь в течение трех лет убили сразу двух человек. Явно не пугали - оба раза дело кончили контрольными выстрелами.
На первого - Игоря Белякова - напали летом 2001 года. На проселочной дороге к его служебной машине подбежал неизвестный в маске и спокойно начал стрелять. Во второго «вице» - Валерия Марьясова - всадили 3 пули из расточенного спортивного пистолета меньше месяца назад, 2 марта, в 8.45 утра. Марьясов выходил из лифта собственного дома, у подъезда ждало служебное авто. Но до него чиновнику дойти не дали.
Чтобы назвать такое совпадение случайным, надо, чтобы бомбы падали в одну воронку день и ночь все 3 года, разделяющие эти убийства.
И чтобы понять, что за страсти происходят с нашими осененными властью людьми, за что их щелкают, как простых урок на бандитских разборках, надо ехать, конечно, в Новосибирск.
- Ясный фрукт, опять барахолку делят, - хлопает тяжелыми, как здешние холода, накладными ресницами продавщица мороженого.
Киосков с мороженым в Новосибирске больше, чем столбов. В середине марта при минус 20 по Цельсию они кажутся издевательством.
- И вице-мэры делили?
- А что они, хуже других? - даже не сомневается мороженщица.
- Ваша барахолка - такой Клондайк?
- О-о! - закатывает продавщица глаза так, что ресницы в секунду прилипают ко лбу и она соскребает их на ладонь пластиковой ложкой.
- Неужели во всем городе нет ничего примечательнее?
Мороженщица надувает губу и высовывается из амбразуры киоска:
- Почему это? Вон за вами дом, в нем жила первая артистка страны Алферова, а вот в этом еще молоденьким работал лучший премьер Советского Союза Косыгин. Вон в том...
- Спасибо. А барахолку как найти?
- О-о! - Глаза у продавщицы опять наполняются романтической влагой. - На автобусах, которые туда ходят, прямо на борту плакаты «Барахолка» - не ошибешься.
Градообразующая барахолка
То, что новосибирцы вожделенно называют барахолкой, - огромный вещевой рынок в черте города - на Гусинобродском шоссе. Проще - «Гусинка». Крупнейшее торговое место по правую сторону от Урала, главная ярмарка азиатской России. Сюда съезжаются закупать оптом дешевые шмотки «челноки» со всей Сибири и Дальнего Востока. 34 гектара бурлящей людской каши, в которую ткни монету - вырастет увешанный рублями куст.
- У нас третий город страны, - любят хвалиться новосибирцы.
С этим не поспоришь. Как и с тем, что самое крупное, стабильное и прибыльное предприятие сегодня в Новосибирске - барахолка. По сути, предприятие градообразующее! Как АвтоВАЗ для Тольятти или нефтяные вышки для Ханты-Мансийска.
- На барахолке прокручивается второй бюджет города, - досадуют самые смелые новосибирские чиновники и бизнесмены. - Но казну «Гусинка» пополняет на 1 процент. Все остальное кормит преступные группировки.
Даже простые новосибирцы отметают любое подозрение в том, что посещают «эту грязную бандитскую барахолку». Утонченная журналистка местной газеты, когда я попросил ее рассказать о «Гусинке», вскипела чайничком:
- Я была там один раз. Но с криком «Мама!» убежала через 15 минут.
И Игорь Беляков, и Валерий Марьясов отвечали в мэрии как раз за этот рынок. Их задачей было отнять гусинобродские золотые горы у «группировок» и отдать городу.
Потому версий их убийства всего три. Первая: чиновники были честными и не щадя жизни встали против криминала. Смеяться в этом месте необязательно, лично я верю: такие еще бывают. Версия вторая: вице-мэры сами увязли в «группировках». И третья: их убили вообще не за барахолку. Почему-то последнюю версию в Новосибирске считают самой экзотической.
Еврейский вопрос
Мне несказанно повезло - я попал в столицу Сибири за неделю до выборов мэра. Они прошли в минувшее воскресенье. И каждый, с кем я встречался, первым делом брал меня за локоть и тихо так спрашивал:
- А вы кем из кандидатов в мэры куплены?
Ответ «Никем!» выводил новосибирцев из себя, они обиженно отворачивались. Через день я научился врать: «Куплен всеми сразу!» - и разговоры наладились. Меня начали принимать за своего. Впрочем, один из кандидатов в мэры, наверное, самый умный, все-таки отказался со мной встречаться: «Я вас не покупал. Значит, купили мои враги». Бедняга.
Но все до одного претенденты на Новосибирск потребляли «Гусинку» и убийство вице-мэров как предвыборный козырь. А «денежные мешки», поддерживающие кандидатов, выливали друг на друга компромат, будто именно барахолка финансирует выборы их противника.
Сначала было смешно: мэр большого мегаполиса - ставленник вещевой толкучки. Когда я залез в это глубже, мне стало грустно.
Действующий градоначальник Владимир Городецкий взывал: «Преступный мир стремится к влиянию на власть». И потому, мол, надо вокруг него (мэра) сплотиться и переизбрать еще на один срок. Его противник - местный телемагнат Яков Лондон - обличал: «Криминалу не надо никуда стремиться, он во власти давно».
В общем, гибель чиновника подхватили с огоньком, как ложку к обеду.
Яков Лондон вообще показал горожанам фильм «Лондон против Новосибирска». Талантливо. С размахом. Торговцы «Гусинки» с экрана жаловались, что каждый платит по 6 тысяч рублей в месяц государству и еще по 35 тысяч - бандитам.
- Вы еще и на инвалидной коляске ездите? - удивился я, увидев Лондона.
- Это мне бывшие компаньоны позвоночник прострелили. Ничего, Рузвельт тоже с коляски Америкой правил, - скромно ответил Яков Рувимович.
- И вы всерьез думаете, что большой русский город выберет мэра с таким отчеством?
- В Новосибирске антиеврейские настроения не работают. У нас и губернатор наполовину еврей. Меня даже Жириновский учил, что только 10 процентов русских всегда голосуют против евреев. Потому Владимир Вольфович свои 10 процентов стабильно и набирает.
Я зажмурился и представил: мэр «третьего города России» - Лондон. Свежо. Одним этим, наверное, можно было сделать Новосибирску мировую рекламу и затащить, как на блюдечке, инвестиции. Хоть из того же Лондона. А пока секретарша на блюдечке приносит телемагнату обезболивающие таблетки. Он пьет, закуривает крепкую сигарету. И мне его становится ужасно жалко.
- Ну почему мы такие допотопные, деревенские! Почему у нас одна барахолка? - горюет Яков Рувимович. - Почему не ИКЕА какая-нибудь, другие гипермаркеты. Их же сюда просто не пускают! Они же цивилизованные, взяток не дают. А барахолка дает.
Что правда, то правда. В аппарате новосибирского губернатора мне под видом великого достижения выдали: «Мы до сих пор не пустили к себе ни один крупный холдинг российского масштаба, чтобы он не стал монополистом и не диктовал нам условия». Короче, я попал в охраняемый заповедник, в котором держат лишь тот бизнес, которому чиновник может говорить «ты». Тому, кто привык к обращению «вы», шлагбаум закрыт. Но почему в таком «райском лесу» стреляют не дичь, а охотников - самих чинуш?
Поле чудес
5 часов утра. Прыгаю от холода на автобусной остановке. На киоски с мороженым смотреть по-прежнему не могу. Подруливает «Икарус», обвешанный метровыми табличками «Барахолка». Вообще-то у него есть рейсовый номер. Но кому он нужен? Народ забивается, толкаясь и бранясь. От этого становится чуть теплее.
Через полчаса нас выплевывают между серыми кварталами многоэтажек и кучей заборов, контейнеров, баб с полосатыми мешками и дымом от шашлыков. Многоэтажки вымерли, как затонувшие корабли.
- Их же процентов на 90 китайцы с кавказцами снимают. А они сейчас все на рынке, - объясняет таксист на «Тойоте» с правым рулем. - Так ты едешь или так, разинув рот, стоишь?
Я не верил глазам: «Гусинка» - не аппендикс города. Скорее город - хвост барахолки, которым она машет, как хочет. Толкучка пожирает Новосибирск, как гангрена, - кварталами. Надвигаю шапку и ныряю в ее месиво.
В 20-тонных жестяных контейнерах развешаны тряпки, ложки, ботинки. Крики, визг салазок.
- Укра-али! - ревет явно приезжий мужик. - Кошелек! Милиции-ия!
- Тише, дарагой, торговлю распюгаешь, - хлопают его по плечу кавказцы. - Какой милиция? В администрация иды!
Мужик, размазывая сопли, бредет к вагончику.
- Какой кошелек? - резво допрашивают его спортивные молодцы. - Кто рядом крутился, помнишь?
Через 10 минут к вагончику приносят сразу шесть бумажников.
- Который твой?
Мужик ошалело смотрит на них и, глотая слюну, выбирает.
- Целые! - взвизгивает он наконец. - Деньги целые!
- Так, землячок, у тебя ниче не крали. Иди и не зевай, - ласково говорят ему молодцы и сгружают остальные кошельки неприметному цыгану.
Тот растворяется в контейнерах. Их тысячи. Может, десятки тысяч. Точно не скажет никто. Рынок поделен на несколько частей. Самая большая - у мэрии. Остальные - у частников, крышуемых, как признаются новосибирские оперативники, преступными группами.
Потому шум и шмон милиции из-за украденного кошелька - здесь непозволительная роскошь. Этого просто не допустят. «Группам», взявшим в оборот барахолку, подчиняются даже карманники.
Сколько торговцы платят за такую заботу, мне никто не выдал. Дисциплина налажена даже среди «челноков».
- Хочу торговать. Какие условия? - рискнул я пуститься сам по администрациям гусинобродских рынков.
- Значит, платишь 20 тысяч рублей «посадочных» и заселяешься в свободный контейнер, - был мне ответ. - А потом отдаешь по 35 «штук» в месяц.
- Это государству или вам? - опешил я от такой наглости.
- Это нам! А с государством мы поделимся.
Я обещал подумать. Рядом оброк доходил уже до 40 тысяч. Но свободных контейнеров не нашлось. Все заняты. Разве не Поле чудес?
(Продолжение следует.)
РАССТРЕЛЬНЫЙ СПИСОК «КП»
Самые громкие попадания во власть
1997 г. - вице-мэр Санкт-Петербурга Михаил Маневич
1998 г. - депутат Госдумы Галина Старовойтова
2001 г. - вице-мэр Новосибирска Игорь Беляков
2002 г. - вице-губернатор Смоленской области Владимир Прохоров
2002 г. - губернатор Магаданской области Валентин Цветков
2002 г. - мэр Таганрога Сергей Шило
2003 г. - депутат Госдумы Сергей Юшенков
2004 г. - вице-мэр Новосибирска Валерий Марьясов
|
