|
Вчера глава комитета Госдумы по безопасности Александр Гуров, бывший следователь по особо важным делам и самый знаменитый борец с мафией эпохи начала конца СССР, устроил скандал. Депутата Гурова возмутила немотивированная передача кураторства над законопроектом о противодействии отмыванию незаконных доходов комитету по кредитным организациям и финансовым рынкам - то есть депутату Александру Шохину. Закон должны рассматривать в первом чтении на пленарном заседании Думы 24 мая. Так что скандал случился вовремя.
Коллега Гуров, представляющий в парламенте фракцию "Единство", вчера солидаризировался с вице-спикером Госдумы от фракции ЛДПР Владимиром Жириновским. Владимир Вольфович в своей оценке случившегося был прост как правда: "Что же вы хотите, если финансовым организациям, то есть ворам, отдают реализацию закона". Коллега Шохин не считает членов своего комитета, а также стоящих за ними представителей финансовых организаций ворами. Он считает, что закон "финансовый", а не "криминальный", значит, должен патронироваться экономическим, а не силовым думским комитетом.
Россия мучительно привыкает к циничным мировым правилам лоббизма. В современном мире, прежде всего в развитых странах, уже никто не говорит о неподкупности парламентов. Органы законодательной власти - это фабрики по производству законов, нужных чиновникам, представителям крупного бизнеса или влиятельных общественных организаций. А раз фабрики, то у них должна быть норма прибыли.
В советские времена весь лоббизм выглядел примерно так. Приезжал директор завода "Уралмаш" Николай Рыжков (будущий премьер-министр) к первому секретарю Свердловского обкома партии Борису Ельцину (будущему президенту) и просил его "скорректировать" непомерный годовой план для завода. С распадом СССР технология лоббирования не изменилась. Классического двухступенчатого процесса, когда лоббистами сначала выступают конкретные компании и организации, а затем парламентарии, не было. Все держалось на конкретных личных отношениях конкретных людей и вертелось не вокруг законов, а вокруг одноразовых решений, ставящих конкретное предприятие в привилегированное положение. Просто обком партии сменился на правительство, а директор завода стал президентом или председателем правления ОАО, ЗАО или РАО.
Совсем недавно вице-президент одной очень крупной российской компании, весьма поднаторевшей в международных проектах, в узком кругу журналистов жаловался, что одна очень крупная британская компания покупает американских сенаторов и те лоббируют решения, препятствующие бизнесу этой российской компании. На встречное предложение перекупить какого-нибудь американского сенатора (цены ведь известны) никаких возражений не последовало.
Любой закон принимается как результат сложной комбинации интересов разных сторон. Глупо принимать тот же закон о борьбе с отмыванием денег только для того, чтобы Запад отстал со своей критикой наших криминальных порядков в бизнесе. Надо создавать содержательный механизм такой борьбы. Но если у закона есть покупатели, у него должны быть и продавцы. Речь идет не о прямых взятках или "откатах" парламентариям, а о создании открытых, юридически обоснованных лоббистских контор. Нам предстоит наконец принять закон о лоббизме, и это как раз тот случай, когда с законодательной инициативой должен выступать сам парламент.
От коррупции не убереглось еще ни одно государство. Но там, где человечество додумалось создавать четкие и однозначные правила прохождения законов, где равноудаленность власти и бизнеса закреплена юридическим актом, а не президентской репликой, с коррупцией по крайней мере можно бороться.
Перетягивание каната
Споры вокруг законопроекта были предопределены. Уже на стадии его разработки правительством обсуждение вертелось вокруг одного вопроса: в чьем ведении будет находиться уполномоченный орган, в который пойдет информация о подозрительных сделках. Шло перетягивание каната между ведомствами за право возглавить суперорган. Раньше его называли финансовой разведкой, теперь не называют, но суть не меняется.
Правительство главных противоречий не сняло - уполномоченный орган так и не утвержден, перечень преступлений, подпадающих под определение "отмывание денег", нуждается в уточнении. Шлейф противоречий притащился с законопроектом в Госдуму. Теперь бои идут на этой площадке: профильным комитетам хочется по-своему интерпретировать спорные положения.
Бывший глава комитета по безопасности Виктор Илюхин является автором варианта, отклоненного президентом. Видимо, на этом основании нынешний глава комитета Александр Гуров возмутился передачей закона банковскому комитету. А глава банковского комитета Александр Шохин убежден, что версия г-на Илюхина является "ментовской", слишком жесткой. "Закон должен быть экономическим, а не силовым", - заявил г-н Шохин. Поэтому структуры, создаваемые при реализации закона, "должны носить финансовый, а не правоохранительный характер".
В соответствии с п. "е" ч. 1 ст. 14 Регламента Госдумы ответственный за законопроект комитет назначается Советом Госдумы. Он и сделал генподрядчиком экономистов. Конечно, есть практика назначения "соисполнителей" - нескольких ответственных комитетов. Однако Совет Госдумы на такой компромисс на этот раз не пошел.
Что охраняешь - то и имеешь
Контроль над информацией - это контроль над ситуацией. Вот почему сверхважное значение приобретает то ведомство, на базе которого будет создан так называемый уполномоченный орган, отслеживающий информационные потоки, связанные с "подозрительными" сделками. Возможности применения таких баз данных в условиях коррупции практически безграничны.
Если такие структуры будут созданы при Минфине, то, как уже предполагали "Известия", в его недрах можно будет хоронить информацию о счетах наших чиновников, поступающую из-за рубежа. Как этой информацией можно распорядиться - это уже другой вопрос. Главное - соблазн построить такую структуру "при себе" очень велик - как для правоохранительных, так и для финансовых органов. В этом и кроются истоки лоббизма.
Ясно, что в собственной версии законопроекта заинтересованы и те, и другие. Ясно, что и "силовики", и "экономисты" будут яростно пытаться протащить через Госдуму свою версию. Пока тактическую победу одержали "экономисты". Однако, как говорится, еще не вечер.
В числе претензий к законопроекту - его неконституционность, ущемление прав граждан, информация о которых будет собираться без их ведома. Активно выдвигает этот тезис член КПРФ Игорь Анненский. Если левые объединят свои усилия с обиженным комитетом по безопасности, то расстановка сил хотя и не изменится радикально, но несколько сместится. Например, КПРФ может обратиться в Конституционный суд с запросом о конституционности положений закона. А пока суд да дело... Глядишь, и весенняя сессия кончится. А там, не исключено, - перестановки в правительстве. Мера "заматывания" законопроекта зависит от степени лоббистского нажима сторон.
Последние новости о борьбе и противодействии коррупции в России читайте в наших группах: : Facebook, ВКонтакте, Одноклассники, Twitter и в Livejournal
|
