|
Антон Суриков занимает скромную должность руководителя аппарата Комитета по промышленности, строительству и наукоемким технологиям. Однако именно он сделал недавно сенсационное заявление, появившееся в прессе. Он утверждал, что в конце прошлого года Россия была на грани того, чтобы круто изменить афганскую политику и полностью прекратить помощь антиталибовскому Северному альянсу. Якобы предложение разорвать отношения с лидером альянса Ахмадшахом Масудом пробивала группа российских военных, связанная с талибами общим бизнесом - незаконным оборотом наркотиков. Неоднозначная биография автора заявления заставляет как минимум относиться с осторожностью к его словам. Итак, кто же он, Антон Суриков?
Когда-то Антон Суриков работал в Институте США и Канады, а также в Институте оборонных исследований (ИнОбИс). С 1996 года - в команде Юрия Маслюкова. Пресса приписывает ему участие в "деликатных" операциях по поставке оружия в "горячие" точки. Среди таких "точек", по некоторым данным, - Афганистан, Северная Африка, Нагорный Карабах и Абхазия. Любопытная деталь: будучи первым вице-премьером, Юрий Маслюков лоббировал (безуспешно) своего пресс-секретаря на должность президента компании "Росвооружение".
До Сурикова ни один чиновник в России не подтверждал публично, что российские военные в Таджикистане занимаются незаконным оборотом наркотиков. Корреспондент "МН" попросил Антона Сурикова прокомментировать свое заявление.
- Вы нарушили негласное табу, утверждая, что российские военные и пограничники в Таджикистане вовлечены в наркобизнес. Вы сами работали в Таджикистане?
- Я был там один раз, в 1993 году, с друзьями, по линии главного разведуправления. Не знаю, как официально была оформлена служба моих друзей, но фактически они помогали во время гражданской войны Народному фронту в борьбе с оппозицией. Можно сказать, мои друзья были советниками руководителя Народного фронта Сангака Сафарова. Уже после того как Сафаров и Файзулла Саидов (другой лидер Народного фронта) таинственно перестреляли друг друга, мои друзья покинули Таджикистан. Но остались люди, которые вызывают у меня доверие. Они не то чтобы мне поставляют информацию, они в Москву эту информацию доносят, но и мне иногда удается узнать интересные сведения. По их данным получается примерно такая картина: наркобизнес существует с начала 80-х годов, но нынешние масштабы не сравнимы с теми, что были 10 лет назад. Перевозкой наркотиков из Афганистана занимается масса народу, курьеры переплывают через Пяндж, бегают через границу. Почти все в Таджикистане занимаются наркобизнесом в той или иной степени, потому что это практически единственный способ выжить. Нет другого источника существования в этой разоренной войной стране. Но те курьеры, которых ловят пограничники и в аэропортах, - это мелочь. Серьезным бизнесом занимаются серьезные люди, имеющие высокие должности. Я бы мог сказать, что этот бизнес ассоциируется с Махмадсаидом Убайдуллоевым (вице-премьер и мэр города Душанбе, контролирующий, по нашим сведениям, все силовые структуры. - Ред.)
- Вы можете привести конкретные цифры?
- Примерные цифры - именно только примерные, можно назвать, исходя из того, что сейчас урожай опия в Афганистане оценивается в 3 тысячи тонн, - это многократный рост за несколько лет. Это приблизительно 300 тонн морфина или героина после переработки. При этом процентов 90 идет с территорий, контролируемых талибами. В три республики СНГ поступает примерно 100 тонн. Из этого количества тонн 60 идет через Таджикистан и примерно по 20 - через Туркмению и Узбекистан. Там это делается тихо, в силу особенности жестких режимов. Что касается Таджикистана, то там есть ряд особенностей, которые облегчают деятельность наркомафии, а именно: присутствие российских военных. Досмотр военно-транспортной авиации, если договориться, носит формальный характер. То же самое спецэшелоны, которые перевозят военные грузы. Вот этот фактор и придает масштаб наркобизнесу.
Все это началось до талибов. Наркотиками занимались местные жители по обе стороны границы, в основном таджики, которые наладили связи с российскими военными. Когда талибы захватили приграничные территории, они пришли на готовую структуру, но не стали ее уничтожать, а стали действовать, как "крыша". Образовалась серьезная связка: с одной стороны - талибы, с другой - часть кулябцев, которых нужно ассоциировать с Махмадсаидом Убайдуллоевым, и часть военных, которые дружат с мэрией. Схема такая: таджики закупают товар в Афганистане, с помощью военных он перевозится через Пяндж, затем транспортной авиацией и воинскими эшелонами отправляется в Россию. Здесь его продают оптом криминальным группировкам.
- Можете ли вы назвать фамилии российских военных, которые "дружат" с мэрией?
- Нет смысла, я ничего не могу доказать. Только выдам источник информации, а этого я не хочу делать. Это высокопоставленные люди, и их немного - от пятидесяти до ста человек. Серьезную выгоду из них имеют человек 20 - 30, это те, чьи доходы исчисляются десятками тысяч в год, не исключаю, что кое-кто имеет и миллионы долларов. Сейчас килограмм героина в Афганистане стоит 900 долларов, в России его цена колеблется от шести до 15 тысяч долларов за килограмм. Вот и считайте. Могу сказать, что ежегодный доход наркомафии в Таджикистане составляет до 100 миллионов долларов. Такие масштабы стали возможны только лишь потому, что российские военные оказались вовлечены в незаконный оборот наркотиков.
- Любопытное совпадение, об этом же говорил Шамиль Басаев в интервью "МН" в самый разгар чеченской войны в 1995 году. При этом он ссылался на данные таджикской оппозиции, с которой он поддерживал связь.
- Я же Шамиля знал неплохо по Абхазии. Скажем так: он сам в тот период, по большому счету, действовал по директивам, которые ему поступали от некоторых наших военных. Позже, начиная с 94-го года, это прекратилось. Нашлись другие источники, как я понимаю. Да и в Москве произошли определенные кадровые сдвижки. Когда увольнялись люди и агентура терялась.
Но вернемся к Таджикистану. Теперь талибы вполне возможно могут ставить политические условия военным - мы с вами партнеры, используйте свое влияние в Москве, в Минобороны, чтобы прекратить поддержку Масуда. Люди Масуда тоже занимаются наркотиками, но они идут через другие каналы.
- Выходит, наркомафия пытается лоббировать интересы талибов?
- Да, и настолько успешно, что в конце прошлого года в Москве чуть было не решили прекратить военную поддержку Масуда. Только вмешательство тогдашнего министра обороны Игоря Сергеева помешало этим планам. Теперь, когда во главе министерства стал новый человек, лоббисты от наркомафии снова зашевелились. Пока новое руководство Министерства обороны "не в теме", лоббисты могут "протащить" такое решение. Если "обвалится" Масуд, военные потребуют усиления группировки в Таджикистане. Больше войск - больше неразберихи, что на руку наркодельцам. Больше будет задействовано транспортной авиации, больше эшелонов...
- Вы говорите, что донесения из Таджикистана исправно идут в Москву. Означает ли это, что в столице осведомлены об участии высокопоставленных военных в незаконном обороте наркотиков?
- Я сомневаюсь в этом. Любой доклад "наверх" с упоминанием фамилий означает объявить войну влиятельным людям, чьи фамилии указываются. Кому надо так рисковать?
|
