|
В военно-театральном инкубаторе по-своему отличился каждый из нынешних любимцев публики. Сергей НИКОНЕНКО таскал в казарму спирт канистрами, Александр ДОМОГАРОВ играл в карты на женщин, Андрей КАРАУЛОВ постоянно жаловался на тяготы службы своему дяде - генералу КГБ, а Михаил ШВЫДКОЙ всех достал комсомольскими собраниями и политработой.
Обо всем этом нам поведал старший прапорщик Анатолий Двойников, почти 40 лет бессменно руководивший капризными питомцами в погонах.
- Кто только у меня не служил! - вспоминает Анатолий Андреевич. - Я старался ставить парней на место каждую минуту, чтоб армия медом не казалась. Ведь многие к нам попадали по блату. Все они отжимались у меня, и объедки в артистической столовке голыми руками сгребали с тарелок, и сортиры драили зубными щетками, особенно часто Дима Певцов. Конечно, эти наказания были за нарушения дисциплины. А нарушений было выше крыши.
Швыдкого не любили
Рядовой Никоненко, будущая звезда экрана, каждую неделю проносил в казарму 10-литровую канистру спирта, которую его сослуживцы разбавляли водой, и затем три ночи кряду шла гулянка. Тайна раскрылась лишь через пару месяцев, когда, по признанию Двойникова, он заметил, что у всех подчиненных странно побелели и потрескались губы. После проведенного «следствия» Сергей Никоненко во всем сознался. В результате его больше в увольнения не пускали.
Спустя годы чуть ли не на всех комсомольских собраниях в театре про этот случай грубейшего нарушения воинского устава вещал с трибуны Михаил Швыдкой. Будущий министр культуры служил в этой же команде на шесть лет позже Никоненко и уже тогда отличался непомерным чиновничьим рвением. Проштрафившихся клеймил позором, поучал таких же рядовых, как он, сам лез к начальству со своими идеями коммунистических постановок. За это его недолюбливали.
С 1981 по 1983 год служил в театрально-армейской команде и ныне известный журналист-правдолюб Андрей Караулов.
- Его, театроведа по образованию, определила к нам калининградская тетушка, - скрипя зубами, вспоминает прапорщик Двойников. - Попил Андрюша из меня кровушки! Чуть что, бежал ябедничать своему дяде - генералу КГБ. Дескать, к нему придираются. Хотя единственное, что я от него требовал, - заправлять как положено койку. Его простыня всегда была жеваная, как из задницы. И вот однажды звонит мне его покровитель: «Я говорю с вами со своей персональной дачи в Мытищах. Хочу строго предупредить - не придирайтесь к Андрею Викторовичу!» А мне-то что, я устав знаю. Рявкнул в трубку, больше генерал меня не беспокоил. А Караулов во всех анкетах пишет: «Служил в армии». А какая это армия - наш театр?!
Правда, к сегодняшнему Караулову Анатолий Двойников относится сносно: «Выправился кляузник».
Домогаров хранил карты в кальсонах
В 80-е годы количество будущих звезд в пересчете на одно койко-место театральной казармы выросло неимоверно. Например, одновременно служили Александр Домогаров, Дмитрий Певцов, Александр Балуев, Олег Меньшиков, Никита Высоцкий, Антон Табаков, Денис Евстигнеев…
Золотая молодежь пользовалась всеми доступными и недоступными благами. Когда к бабам в самоволку не бегали, играли по ночам в карты на деньги.
- Как-то я их застукал, - рассказывает Двойников. - Стоял декабрь. Очередные выборы. Я засиделся в Доме офицеров до двух ночи и решил проверить своих недорослей. Захожу в казарму на пятый этаж театра. Все храпят. Пересчитываю личный состав. Получается на одного больше. Думаю, откуда лишний? Я, конечно, был выпивши, но не настолько, чтобы двоилось в глазах.
Врубаю свет и ору: «Подъем!» Солдаты сбрасывают одеяла, а сами - в сапогах и гимнастерках. Лишней оказалась молоденькая артисточка в белом лифчике и розовых трусиках.
уж сам с нее одеяло сдернул, не хотела вставать. У Домогарова из кальсон карты вывалились. Он с друзьями то ли в покер, то ли в преферанс на артистку играл. Трудно мне было колоду рвать. А Сашка, глядя на это, чуть не плакал, видно, заядлый игрок. Девку я выгнал, а остальных вывел во двор и положил на снежок. Командую: «Ползком! Противник впереди». Меня потом дворники благодарили за то, что блатные весь снег брюхом сгребли.
Балуев по лестнице гусем ходил
Еще у солдат-артистов, по рассказам прапорщика, мода была с пятого этажа, где располагалась казарма, на сцену, что на третьем, ездить на лифте. Набивались в кабину по десять человек, она перекашивалась и застревала.
Так можно было и спектакль сорвать, за что спросили бы уже не с господ артистов, а с их наставника. Поэтому, по словам Двойникова, чтобы отвадить своих подопечных от лифта, ему приходилось гонять их гусиным шагом по лестнице. Самым быстрым «гусем» был всегда Саша Балуев. А его тезка Домогаров вечно пытался схимичить за спинами других.
Солдатики не только несли службу, но и играли в спектаклях. Двойников вспомнил один случай. В постановке «Иван Грозный» Домогаров и Певцов изображали стражников в массовке. Чтобы они находились под постоянным присмотром и не позволяли себе лишнего у зрителей на глазах, прапорщик выпросил себе роль старшего стражника. И продолжал строить разгильдяев даже на сцене.
|
