|
Витающее в воздухе ощущение падения очередного "олигарха" вызвало, как и в прошлом, поток невнятных комментариев, основная мысль которых, прячущаяся в витиеватостях стиля популярнейших колумнистов, - "будем посмотреть". Однако, по сравнению с делом Гусинского, гораздо меньше прозвучало личных "укусов", и проблема впервые, кажется, была поставлена правильно: как "классовая", как проблема взаимоотношения двух квазиклассов - "олигархов" и "силовиков". За первыми стоят нувориши 90-х, за вторыми - полные амбиций социальные реваншисты-путинцы. На место обычных эвфемизмов про якобы сталкивающиеся на российском "идеологическом поле" либеральные и авторитарные тенденции пришел обнаженный цинизм аргументации. В настоящее время стороны не скрывают, что речь идет о принципах перераспределения собственности, то есть, попросту, о правилах дележки. Если до этого лишь некоторые политологи, в их числе многие авторы РЖ, замечали неадекватность традиционных идеологических схем, то в недавнем письме лидеров крупного бизнеса (письмо РСПП) Путину нет уже никакого педалирования лозунгов "защиты демократии" и "либеральных ценностей".
Лозунг "олигархов" - "бизнеса федерального уровня" по определению Березовского - точнее всего сформулировал сам Березовский: "сохранение капиталов!". И далее разъяснил: "Это их отличает от просто богатых, главный приоритет у которых состоит в приумножении капиталов" (Б.Березовский "Новый передел". Коммерсант, 24 июля). Если отвлечься от проблемы грамматического согласования имен, то лучше и не скажешь.
А ведь казалось, ничего не предвещало для ЮКОСА беды. Компания сделала очередное свое приобретение: Невзлин украсил свое имя еще одной "виньеткой" - ректор РГГУ. В другой ситуации это, может быть, было к лучшему. Студенты теперь поговаривают о своих надеждах, что с приходом ЮКОСА у них появятся компьютерные классы. Проблема, однако, в том, что если бы распределение собственности в отнюдь не бедной России было слегка более однородным, компьютерные классы в РГГУ могли бы появиться уже давно.
Платона Лебедева пока никак нельзя назвать виновным - это может решить только суд. Вместе с тем реакцию самой нефтяной компании на арест ее сотрудника по подозрению в экономических преступлениях, а равно и реакцию аффилированный прессы вместе с "группами поддержки" большого бизнеса в правительстве никак нельзя назвать разумной. "Действия силовиков за какие-нибудь две недели делают Россию беднее на добрый десяток миллиардов долларов" (Семен Новопрудский. "Известия", 21 июля). Но прежде чем возлагать на прокуроров вину за это, следует задаться вопросом, какую роль сыграл в этом биржевом "облегчении" России сам факт ареста Лебедева и какую - истерический тон значительной части центральных СМИ, продолжающаяся инфильтрация в прессу панических настроений, начиная от обвинения властей в антисемитизме и кончая прогнозами новой гражданской войны. Боюсь, ЮКОС, не возражая против такой подачи дела Лебедева в СМИ, сам в значительной мере обрушил свои акции и облегчил свой кошелек. Увлечение обвинениями - классический пример ошибочного пиар-менеджмента.
Крупному бизнесу, чтобы сохранить свои капиталы, пора было давно уяснить, что имидж российских компаний неотделим от имиджа страны в целом. Недостаток этого понимания, вероятно, и имел в виду Путин, заявив не так давно, что некоторым представителям бизнеса не хватает патриотизма. В последнее время перед скандалом, как известно, акции российских компаний росли, а акции на нью-йоркской бирже в основном падали. Это отражало существующий градиент уверенности инвесторов, который был тогда в пользу России. Неожиданная поездка Ходорковского в США, сразу после ареста Лебедева, которая выглядела в глазах наблюдателя вопиющей демонстрацией несамостоятельности российского большого бизнеса и его зависимости от моральной поддержки бизнеса американского и Конгресса США, смогла "опустить" оценку России сильнее, чем любое дело о финансовых махинациях per se.
Пресса пока что упорно обходит напрашивающуюся аналогию "дела ЮКОСА" с американским "делом Энрона". А зря, сравнение двух "автоматизмов" общественной реакции - американской и российской - в похожей ситуации, когда возникают подозрения в финансовых махинациях крупнейшей компании, могло бы вооружить российское общество неоценимым опытом. В США, как известно, никто не посмел требовать прекратить расследование злоупотреблений "Энрона" на том основании, что это может повредить росту акций.
Российскому крупному бизнесу, чтобы выжить в своем качестве, не потеряв слишком много "в весе", следует быть грамотнее и, если совсем уж честно, умнее. Пока что он напоминает динозавра с мозгом величиной с орех: покупаем яхты, клубы, университеты, но стараемся не платить налоги и штрафы за нарушение правил парковки. Насколько можно понять из наиболее нейтральных газетных сообщений, Платон Лебедев подозревается тоже в чем-то подобном: "забыл" заплатить за акции.
Эффективность общества растет только в том случае, если каждый старается на своем месте быть "тщательней". Тот, кто менее старателен, наказывается рублем - это справедливо и эффективно. Большой бизнес не может и не должен выпадать из этого правила. "Динозавру" предоставлена следующая альтернатива: либо увеличить объем мозга, либо уменьшить вес тела, превратившись в "ящерку".
Роль Генпрокуратуры в повышении эффективности всего общества - отдельный большой разговор. Вот, как сообщил "Коммерсант" (25 июля статья Константина Смирнова "Силовики тормозят реформы"), первый зам. Германа Грефа, Андрей Шаронов, заявил, что правоохранители "не должны быть игроками на экономическом поле". Правоохранители могут заниматься "защитой конституционных свобод граждан. И не более того!". Однако, в том же номере "Коммерсанта" на той же первой странице - другая история. В ней сообщается о прокурорском "наезде" на губернатора Ненецкого автономного округа. Как сам он утверждает, с "подачи" нефтяников "Лукойла", - тоже, поди, олигархов. По его версии нефтяной бизнес давно (дело тянется с 11 апреля с.г.) использует прокуратуру для сведения счета со строптивым "бюрократом". Пускай губернатор упрощает картину в свою пользу, однако неувязка последнего эпизода "прокурорского наезда" с расхожей стигмой "бюрократы-силовики наезжают на демократов-олигархов" очевидна. Ближе к реальности, очевидно, то, что юридическая система оказывается инструментом эффективного и быстрого решения конфликтов интересов. Очевидно, однако, что, будучи лишь инструментом, она сама нуждается в постоянной доработке и контроле и никогда не работает идеально.
Еще один механизм повышения эффективности общества - это активная деятельность прослойки, надеющейся таким путем перераспределить общественные богатства в свою пользу. Отсутствие даже теоретической возможности перераспределения собственности рубит этот механизм что называется "на корню". Мотивация, основанная на ожидании радикального повышения своего имущественного статуса, то есть на ожидании перераспределения дохода и в конечном итоге - собственности, представляется наиболее позитивной и продуктивной экономической мотивацией. Это - главный двигатель инновационной активности наиболее экономически ценной прослойки населения. Это - "кости" - на которых только и может нарасти долгожданное "мясо" в виде мелкого и среднего бизнеса. Без такой экономической "соли земли русской" в стране останутся только те, "главный приоритет у которых" (выраженьице Б.Березовского) - это просто собственное выживание. Ждать от них экономической деятельности, связанной с принятием рискованных инновационных решений, а значит, и "долгоиграющего" роста, - нереалистично. Так вот: сказать "нет" пересмотру итогов приватизации - означает для этой самой активной экономической прослойки отказаться от всяких надежд на рост своего влияния и своей роли в жизни страны. Это как если бы от имени судьбы предъявить ультиматум молодому с амбициями человеку: "Выше "среднего класса" ты, как ни старайся, все равно не поднимешься, надо было раньше родиться!"
На патологическую роль застоя в имущественных отношениях обратили внимание уже давно. На древнем Ближнем Востоке существовала традиция, когда в определенные годы прощались все долги, а имущество, отобранное под залог, должно было быть возвращено, рабы отпускались на волю, - и вся экономическая игра начиналась сначала, с чистого листа. "Юбилейный год" упомянут в Библии. В России же был, как известно, Юрьев день, когда холоп, считавшийся собственностью хозяина, мог по собственной воле его сменить, перейдя к более "справному" - чем не передел собственности?!
Ублюдочная наследственная советская партократия, сосредоточившая контроль над основными богатствами огромной страны, не смогла бы разозлить обывателя до той степени, до которой она его разозлила, если бы, как в Китае, дала легитимную возможность предприимчивым людям бороться за перераспределение богатств в свою пользу и дала бы "зеленый свет" амбициозным личным проектам. Так что и в крахе СССР отсутствие легитимной возможности резкого повышения имущественного статуса сыграло роковую роль. Неудивительно, что, памятуя о предыдущем застое и о том, чем кончаются все застои в принципе, абсолютное большинство россиян (77% - по данным опроса компании "РОМИР-Мониторинг") симпатизируют в последнее время отнюдь не олигархам.
Предположим, та или иная форма финансовой амнистии для крупных "серых" собственников действительно необходима и даже неизбежна. Но почему надо начинать именно с них? Давайте проведем "экономическую амнистию" для 99,99% населения России, которое до сих пор было как бы "наказано": ему приходилось существовать в "правовом поле", где менты и налоговики делают сборы "за крышу", а остальные 0,001% населения существовали как бы совсем на другом поле, где играют в гольф и жмут руки в "давосах", а "крыша" - государство - само выступает в виде "дойной коровы". Теперь и эта малая часть российских граждан, похоже, потихоньку "возвращается в бытие". Остальным осталось только тихо порадоваться отмене этой вопиющей "антидискриминации" ничтожного меньшинства и возвращению этого "потерянного колена" под сень единого прокурорского надзора: давайте будем строить Россию вместе, и вместе идти под амнистию! Березовский пишет, что "равенство всех граждан страны, включая президента РФ, перед законом гарантирует стабильное развитие страны и уверенность общества в надежности власти" ("Новый передел" Б.Березовский , 24 июля 2003). Если Борис Абрамович искренен, он обязан порадоваться "делу ЮКОСА" вместе с большинством своих сограждан.
Конечно, нельзя допустить, чтобы юридическое оздоровление большого бизнеса, превратилось бы в его полное истребление - тогда баланс сил в обществе был бы нарушен и необходимо было бы говорить об угрозе демократии. Пока же нет никаких признаков того, что последняя серия прокурорских расследований грозит уничтожить большой российский бизнес как институт. Наоборот, уровень информационного противодействия в СМИ, организованный в ответ на арест Платона Лебедева - симптомокомплекс, говорящий скорее об обратном: влияние большого бизнеса на политику в России велико, может быть, даже непомерно велико. Сравнить с США: там финансовая олигархия, получившая изрядно "по рукам" после раскрытия серии махинаций своих крупнейших игроков, так и не осмелилась настаивать на своей "правоте".
Возвращаясь к тексту Березовского, следует отметить его пристрастие к сомнительной пропедевтике общественных наук: "Гражданское общество - это гражданские институты, которые могут контролировать власть и жестко - действием - ей оппонировать". Дело, однако, в том, что те гражданские институты, которые "могут контролировать власть и жестко - действием - ей оппонировать", - немедленно превращаются в субъект принятия политических решений, то есть - еще в одну "ветвь власти". Всю систему общественных противовесов: от исполнительной президентской и региональной, парламентской, судебной и конечно, крупный бизнес, естественно было бы считать субъектами политического процесса, то есть, фактическими, ветвями власти. Угроза стабильности может исходить в равной степени от неконтролируемой экспансии влияния любой из ветвей.
Неограниченный рост влияния олигархического капитала - угроза для демократии ничуть не меньшая, нежели разрастание бюрократического аппарата. И с тем, и с другим следует бороться. Но кто будет бороться? Возложить обязанность регулярно подрезать крылья слишком уж обнаглевшим бюрократам и олигархам на одного президента - было бы недальновидно. Кроме того, президентская команда - сама по себе является ветвью власти, и возложение роли общественного "супервайзера" только на нее одну также означало бы угрозу демократии.
Моделью разрешения противоречий между кастами российской элиты вполне может служить американская "система противовесов" - законодательной, судебной и исполнительной власти, включая общую для США "систему национальных политических ценностей". В нашем случае необходимо сознавать специфику РФ, которая заключается в том, что крупный бизнес здесь идентифицирует себя в качестве отдельной ветви власти, не сливающейся, как это наблюдается в США, с силовыми структурами, а действующий в основном независимо от них. При этом, однако, он предпочитает оставаться частично зависимым от сил и интересов, концентрирующихся за пределами Российской Федерации.
Очевидно центральным регулятором при этом может быть только отказ всех участников российского "властного оркестра" от идеи монополии на власть и осознание необходимости поиска гармонии между "партиями" разных "инструментов". Без такого общего понимания всеми ветвями реальной власти своей ответственности призывы Бориса Абрамовича остановить гражданскую войну начинают напоминать сигнал к ее началу: "Преодолеть страх. Проявить волю и решимость. Самоорганизоваться. Но самое главное - действовать" - осталось только посоветовать гражданам запасаться оружием, закупать соль и спички. Может быть, прежде чем проявлять "волю и решимость", попытаться осознать собственную ответственность? Ведь истинная амнистия может быть только всеобщей, как истинное прощение.
|
