|
Всю минувшую неделю СМИ пугали нас сообщениями из Дагестана. Некоторые новости были бы даже интересны - соответствуй они действительности. Сообщалось, например, о том, что дагестанская столица напоминает город на военном положении и что по ее улицам раскатывают бэтээры. Свидетельствую: бэтээры по Махачкале не раскатывают.
Еще была информация, поданная в качестве сенсационной. В районе Хасавюрта задержаны три боевика, якобы получившие задание убить генпрокурора. На самом деле трое боевиков просто пытались покинуть Чечню, уйдя через территорию Дагестана в Азербайджан, - вот только время они выбрали неудачное.
К реальным событиям дагестанской недели относятся: начало суда над Радуевым, пятилетие со дня взрыва жилого дома в Каспийске да землетрясение, почему-то обойденное вниманием прессы. Сила толчков в эпицентре достигала 6,5 балла, в Махачкале - 5. В кафе, где я обедал, вдруг зашатались шкафы с посудой и жалобно зазвенело стекло. "Нас от всех от вас уже трясет", - прошептала официантка.
Процесс
Во время кизлярских событий и какое-то время после них Салмана Радуева называли "террористом № 2". Номером первым был Басаев, а о бен Ладене тогда вообще молчали. Поэтому можно было предположить, что процесс будет если уж не Нюрнбергом, то хоть сколько-нибудь значительным событием - пусть даже в масштабах Дагестана.
Получилось по-другому. Если в утро открытия первого судебного заседания у здания собралось человек 20-30 зевак, то уже после обеда здесь не было никого.
В самом зале суда удивила атмосфера: какая-то местечковость, если не сказать домашняя теплота действа. Судья Унисолов: "Радуев, вам будет жарко, снимите куртку!"
Он же, объявив состав суда: "Отводы есть?"
Радуев, хитро улыбаясь: "Посмотрим".
Судья: "Хорошо, будем смотреть друг на друга".
В первый день зал был заполнен примерно наполовину, во второй людей было больше - во многом за счет родственников подсудимых. Из Чечни приехали двоюродные сестры Радуева, сестры и жена радуевского подельника Атгериева.
Потерпевших немного - это жители как Кизляра, так и других городов и сел Дагестана, оказавшиеся в Кизляре утром 9 января 1996 года. Магомед-Расул Дибиралиев - махачкалинец, водитель маршрутки. В заложниках он пробыл сутки. Государство выплатило на возмещение ущерба 10 тысяч рублей, но на ремонт машины пришлось потратить в два раза больше.
Две женщины из Кизилюрта - мать убитого в Кизляре милиционера Марата Омарова и его вдова Елена. "Мы не будем просить у них ничего. Просто будем приезжать, пока не услышим приговор". Поскорее услышать приговор рассчитывает и сторона подсудимых.
Зоя Джабраилова, двоюродная сестра Радуева:
- Чечня не должна потерять этого человека. Его многие ждут на свободе. Он же был комсомольским секретарем - как красиво говорил! Салман не хотел зла дагестанцам, он просто выполнял приказ Дудаева.
Ломали Яхъяев, общественный защитник, бывший соратник Радуева по армии генерала Дудаева:
- Салман еще пригодится Чечне. Он хороший оратор и принесет большую пользу, участвуя в переговорном процессе. Как его можно судить - он ведь больной, неполноценный человек. Мы рассчитываем, что Салману дадут лет 10 - 15.
Салман Арсамукаев, адвокат Радуева:
- Пока не могу сказать, на чем именно будет строиться защита. Есть обстоятельства, которые могут быть рассмотрены как смягчающие. Ну и, конечно, присущие российскому суду снисходительность и гуманность.
В зале суда потерпевших рассадили справа от прохода, родственников подсудимых и журналистов - слева. Людей рассадили после того, как пожилой дагестанец обернулся к общественному защитнику Радуева и громко спросил: "Что же ты не защищал детей в Кизляре, сволочь?"
Зоя Джабраилова права: если бы не перестройка, блестящая комсомольская карьера Радуеву была бы обеспечена. В пятницу бывшему секретарю предоставили слово, которое он держал без малого два часа. Говорил, что называется, "с огоньком", без бумажки, пересыпая речь выражениями, вызывающими у публики чувства, близкие к восхищению. Например: "Неустранимые сомнения, согласно российскому законодательству, должны засчитываться в мою пользу". Или: "Эти события не охватываются моим умыслом".
Речь Радуева сводилась к следующему. В кизлярской акции он выполнял лишь политические функции, возложенные на него Дудаевым. За военную составляющую операции отвечал Хункарпаша Исрапилов, о чем знал помимо Дудаева с Радуевым только один человек - начальник радуевского штаба Джафаров. Жаль только, что ни Дудаева, ни Исрапилова, ни Джафарова уже нет в живых, а то бы они подтвердили все вышесказанное. Зато Радуев сознался в черном пиаре.
Радуев: Я вовсе не имел в виду теракты, когда грозил взорвать 100 российских городов. Если б захотел - взорвал бы. Но вы же знаете журналистов! Я говорю: хочу сделать заявление. Они: о чем будете говорить? Я: о политике и положении в Чечне. Они: это неинтересно, вот если бы какие-нибудь угрозы! Им нужны только сенсации. Вот я и угрожал взрывами - лишь бы только привлечь внимание к собственной персоне и к положению в Чечне. Это и есть черный пиар. Вы понимаете?
Судья: Вы сомневаетесь в наших умственных способностях?
Радуев, улыбаясь: Нет-нет.
Все происходящее Радуеву очень нравится.
Генпрокурор Владимир Устинов, напротив, молчалив и сосредоточен. Журналисты ждали, что обвинение будет зачитывать именно он, но эта тяжелая и нудная работа досталась девушке - секретарю суда. Сам генпрокурор говорит мало, но весомо. В первый день процесса он заявил, что процесс над Радуевым будет олицетворением торжества закона. Парадокс, но его слова одинаково понравились сидящим как слева, так и справа от прохода, а также по разные стороны решетки "обезьянника".
Интересное предположение сделал врач-психиатр, лечивший Радуева в 1997-1998 годах:
- Сейчас Салман на коне, он явно испытывает удовольствие от происходящего. Наконец-то он в центре внимания. Однако, зная его, могу предположить, что к концу недели он начнет нести полную ахинею и чем дальше, тем яснее будет, что мы имеем дело с больным человеком. Щекотливость положения в том, что в Институте Сербского Радуева уже признали вменяемым, но при явных признаках ненормальности подсудимого обойтись без повторной экспертизы будет трудно.
Стела плача
Пять лет назад здесь стоял дом. Теперь - стела в память о погибших при взрыве жилого дома в Каспийске 16 ноября 1996 года. Погибли 69 человек, из них 21 ребенок.
Когда смотришь на подсудимых - бригадного генерала и командующего Радуева, недоучившегося студента и вице-премьера Атгериева и двух механизаторов широкого профиля - Алхазурова и Гайсумова - понимаешь, что только абсолютная бездарность наших политиков и генералов сделали возможным то, что произошло в Кизляре и Первомайском.
Те же чувства возникают на пустыре на месте бывшего дома в Каспийске. Прошло пять лет, но людям так и не названы убийцы их близких. Следовательно, подобная участь может в любое время постигнуть любой дом в любом городе России.
16 ноября на месте взрыва в Каспийске состоялся митинг. Несмотря на ледяной ветер с моря, людей собралось много. Мероприятие закончилось быстро: короткие речи, салют, возложение венков. Военный оркестр дважды сыграл государственный гимн, один раз "Соловьи, не тревожьте солдат" и под "Прощание славянки" убыл, печатая шаг. Солдаты, с красными от холода лицами, наспех сфотографировались на память, телевизионщики быстро свернули аппаратуру. Через 15 минут толпа разошлась, и к подножию памятника стали тихо подходить люди.
Мужчина и женщина с заплаканными глазами пришли, как они выразились, "проведать наших". Пять лет назад здесь жили близкие друзья - две семьи. Никого из них в живых не осталось. Мужчина назвался летчиком и все извинялся за жену, громко повторявшую, что преступников не найдут, потому что не ищут. Сестра пограничника Абакара Шамсудинова приехала из Махачкалы. Абакару было 22 года, а его жене всего 18. Погибли оба.
Елена Залова - майор медицинской службы, председатель женсовета в/ч 2062. В ту ночь, 16 ноября, она потеряла мужа и трех сыновей, но у нее хватило сил начать сначала. Сейчас ее старшему сыну, Сергею, 4 года, Александру - немногим больше года, а месяц назад у нее родился Владимир. Елена и ее мать - единственные жители дома, оставшиеся в Каспийске после гибели близких.
На митинге прозвучало, что теракты - дело рук тех, кто хочет дестабилизировать обстановку в республике и стране. Эти "те, кто" до сих пор не названы. Они посерьезнее бригадного генерала Радуева. Он обещал взорвать сто городов, а они уже взрывают. И ни ему, ни им нечего противопоставить - кроме бессилия власти и слез людей, навещающих место, где когда-то жили друзья.
|
