|
Мои собеседники входят в состав оперативно-следственной бригады Генеральной прокуратуры России. Они и по сей день работают в плавдоке ПД-50 Росляковского судоремонтного завода в прочном корпусе "Курска". К сожалению, имен их я назвать не могу. Но то, что они мне рассказали, должны знать и другие...
- Дело двигалось к подъему лодки, - рассказывает первый собеседник, - и в конце сентября тех, кто должен был работать в корпусе "Курска" и госпитале на опознании тел подводников, свели воедино. В течение трех недель тренировали на однопроектном с "Курском" АПРК "Орел", показывали его отсеки, оборудование, проходы, учили составлять протоколы осмотра. Возили и в морг для описания трупов и проверки моральной готовности работать с телами погибших.
Второму моему собеседнику, подводнику, в начале сентября просто объявили, что он "вбит" в именной приказ убывающих на "Курск".
- Пришел психолог соединения, собрал всех и вполне серьезно спросил: "Психопаты есть?" Чуть позже встретились со следователем по особо важным делам Главной военной прокуратуры РФ Артуром Егиевым, которого, в первую очередь, интересовало: кто-нибудь из подводников проходил свидетелем по делу "Курска"? Ответили: "Нет!" "Тогда сможете быть специалистами или понятыми", - резюмировал Егиев.
- На эвакуации тел работали круглосуточно, - рассказывает подводник, - так как чем дольше труп на свежем воздухе, тем быстрее он разлагается. И если б мы "ковырялись", отвлекаясь на всевозможные впечатления, а тела в это время лежали б в отсеках, то, в конечном итоге, они стали бы мало пригодны для опознания.
Опознавали ребят на территории Североморского военно-морского госпиталя. И не только, как водится, по лицу. Многих по характерным признакам: родинки, послеоперационные шрамы, татуировки, медальоны. На некоторых была рабочая одежда, где на кармане обязательный для подводника "боевой номер". Одна мать узнала сына вообще... по ногам. На руки посмотрела - вроде не он. А на ноги: "Все, это мой, даже лицо смотреть не буду".
Находила группа в отсеках и личные вещи, помогавшие в опознании: записные книжки, фотографии, портмоне. В одном из отсеков даже обнаружили телеграмму, адресованную одному из подводников: "Приезжай, родился сын". Вспомнили, кто это. В другом отсеке обнаружили книгу... Она называлась "По следам подводных катастроф".
А документации из прочного корпуса достают много. Но той, что имеет непосредственное отношение к расследованию причин гибели лодки, не густо. Чисто технические бумаги.
Разве все увиденное не выворачивает наизнанку?
- Нет, - отвечают следователи. - Мы же не из любопытства туда идем. Это - работа. Но все равно тяжело: "клинит" сознание.
Не потому, что работа сама по себе объемная и у нее огромный резонанс. Давят души и сердца следователей и приданных им флотских специалистов собственные мысли. Они считают, что у парней в кормовом отсеке, возможно, все-таки был шанс спастись. Они пытались выйти через аварийно-спасательный люк, но, видимо, "споткнулись" на третьей строчке инструкции: "пристегнуть карабины стопор-фалов".
- Сказать честно, год назад, до командировки на "Курск", я и сам толком не знал, как этим аварийно-спасательным люком правильно пользоваться, - с горечью говорит мне подводник. - Так, только в общих чертах. А в его системе - 32 клапана. И чтобы выйти из корпуса, их нужно "открывать - закрывать" в определенном порядке. Например, первые два клапана открыл, третий - закрыл, после - открыл четвертый и пятый клапаны, закрыл первый и второй, затем открыл шестой и седьмой... В нормальном-то состоянии это запомнить невозможно, что уж говорить о катастрофе?! И состояние воздушных клапанов в девятом отсеке показало, что подводники сумели выполнить лишь две "операции" этой инструкции...
Но оказалось, как говорят специалисты, что на той глубине, где лежал "Курск", использовать карабины стопор-фалов не нужно. Можно спокойно выходить на поверхность по буй-репу, не включая сложный блок подачи воздуха, другие специальные системы, которые предназначены для глубин более 120 метров..
Что же еще увидела оперативно-следственная группа в почерневших отсеках "Курска"? То, что в них боролись за живучесть: и в седьмом, и в восьмом, и в девятом. Подводники обесточили щиты высокого напряжения. Уходя в корму, забрали с собой патроны и пластины регенерации, индивидуальные дыхательные аппараты. Все передавали, как и положено по инструкции, в девятый отсек. Без паники, суеты, понимая ужас произошедшего, уже не ожидая услышать по трансляции команды центрального поста. И, видимо, пытались понять, что же произошло.
- Вероятнее всего, - говорит подводник, - при выходе в торпедную атаку, чтобы при стрельбе снять давление с первого отсека, на "Курске" его выравнивали между отсеками передней части лодки. Носовое кольцо вентиляции, таких "колец" три на АПЛ, оказалось открытым. Соответственно отсеки с первого по пятый "бис" как бы сообщались. Так вот, в них ударная волна от второго взрыва и прошла по вентиляции. И все, кто находились в четвертом, пятом и пятом "бис", погибли от нее. Хотя подводники в четвертом и пятом отсеках после первого взрыва успели быстро на себя надеть средства защиты и пытались пройти в кормовые отсеки.
Но в пятый "бис", по непреложному закону подводников, основанному на руководстве по борьбе за живучесть и многочисленных инструкциях (аварийный отсек сам борется за свое спасение), их не пустили. И как стояли в четвертом "куряне" человек десять, один за другим, так и остались лежать у кормовой переборки.
А в корме, как такового, объемного, как говорят, пожара не было - это точно. Электрические щиты, может, и "коротили", вспыхивали маленьким пламенем. Но утверждать, что кормовые отсеки выгорели или еще что-нибудь в таком духе - невозможно.
В прошлом году только четверых "курян" вытащили из девятого обгоревшими. Заметили, горение было химическим. Оно продолжалось даже под водой. А это может быть только от регенерации. А может, все произошло уже после того, как отсек затопило, когда уже все погибли: всплыло компрессорное масло из цистерны, попало на регенерационное дыхательное устройство...
Так же умирали и лодочные "управленцы", руководившие в пятом отсеке работой пульта управления главной энергетической установкой. Их выгородка - это своего рода "отсек в отсеке". По "боевой" она всегда задраена. И вообще, лишних людей на пульте ГЭУ не бывает - пост режимный. Они, видимо, погибли не сразу.
На третьем поколении АПЛ, аналогичных "Курску", при обесточивании корабля, что и произошло после первого взрыва, реактор глушится сам. Вероятно, "управленцы" отследили, что реактор заглушен, но что-либо еще сделать с пульта уже было невозможно. И во время второго взрыва они так и легли друг на друга.
Расскажут ли поднятые из пятого отсека "самописцы" хоть какие-то подробности о последних минутах или мгновениях жизни моряков?
- Нет, - ответил мне подводник. - Этот самописец, в основном, работает с помощью зубила, кувалды и растакой-то матери. Прибор ломается раз в полчаса, такие у него возможности. Распечатывает на бумаге основные параметры главной энергетической установки. Больше ничего. Ждать от него подробностей не приходится.
|
