|
Наталья Белоголовцева: Рассказывают, что когда экс-президент Олимпийского комитета России Виталий Смирнов встречался с Каримовым, президентом Узбекистана, тот сказал: "Я вам все прощаю, только верните Винер". Узбекская республика считает вас национальным достоянием?
Ирина Винер: Я выросла в Ташкенте, трижды была чемпионкой Узбекистана по художественной гимнастике и там начала тренерскую работу. Я переехала в Москву всего десять лет назад.
Н.Б.: В Ташкенте вы и познакомились с Алишером Бурхановичем?
И.В.: Мы когда-то тренировались в одном зале: он занимался фехтованием (стал потом членом сборной команды Союза), а я была уже известной гимнасткой. Алишер был скромным юношей и, видимо, опасался ко мне подойти - вдруг я как-то не так отвечу. Помню его толстый белый фехтовальный костюм с золотыми пуговицами. Это сейчас он изменился, стал решительным.
Н.Б.: Что, так и не подошел?
И.В.: Тогда нет. Но несколько лет спустя мы встретились в Москве, Алишер в то время учился в МГИМО. Он возвращался с конкурса парикмахеров - на подобных мероприятиях присутствовали красивейшие девушки страны, а Алишер всегда бывал там, где самые красивые женщины. Мы случайно встретились на Калининском проспекте, я ждала человека, который обещал помочь достать билеты для команды - тогда с билетами было очень сложно. Алишер меня сразу узнал, подошел: "Здравствуйте, Ирина". В моменты, когда я решаю проблемы, связанные с детьми, мне ни до кого. Поэтому ответила достаточно резко. Но он нашелся: "А у вас тренировалась моя сестра". Это сразу изменило тон разговора - о своих учениках я готова говорить всегда... И уже через день была просто околдована его обаянием и энциклопедическими знаниями.
Н.Б.: То есть он сумел произвести впечатление?
И.В.: Не то слово. Алишер умел и умеет очаровывать, правда, сейчас у него для этого недостаточно времени. Поэтому женщины планеты многое теряют. Когда он говорит, уши не вянут, а расцветают.
Н.Б.: У вас был долгий роман?
И.В.: Да, мы встречались несколько лет и очень хотели быть вместе. Алишер думал, как сказать об этом родителям: он вырос не в простой семье, его отец был главой прокуратуры республики. Родители ждали, что сын выберет хорошую узбекскую невесту. У моих родителей (отец был известным художником, членом Академии художеств) тоже были свои представления о моем будущем супруге. Преодолеть все эти разногласия было непросто. Потом на нас обрушились еще большие беды. То, что во всем мире называется бизнесом, в советское время каралось законом. Когда Алишер оказался далеко от меня, он прислал платок: это, по узбекскому обычаю, предложение руки и сердца. Я храню его до сих пор.
Н.Б.: Многие женщины отказываются даже от законных супругов, когда те попадают в места не столь отдаленные.
И.В.: Серьезные чувства сильнее официальных подтверждений. Преодолев шестилетнюю разлуку, в 1992 году мы расписались. Не думаю, что регистрация брака каким-то образом изменила наши отношения.
Н.Б.: Я слышала, что вы с первых лет тренерской работы брали к себе домой жить своих учениц, если у них возникали бытовые затруднения. А кто из них был первой?
И.В.: Ира Черняк. Ее отца перевели из Ташкента в Москву, он был генералом КГБ, а Ира хотела продолжать тренироваться со мной. Как сейчас помню, стоит маленькая такая девочка необыкновенной красоты и говорит отцу: "Увезешь силой - выброшусь из поезда". Так и осталась. Потом были другие девочки. Я отношусь к ним как к родным дочерям.
Н.Б.: Не каждый муж будет терпеть чужого ребенка в квартире. Не было возражений?
И.В.: Никогда. Дети не могут быть чужими. Наоборот, они создают необыкновенную атмосферу в доме.
Н.Б.: У вас есть еще и собственный сын...
И.В.: Везде, где только можно было, я брала Антона с собой. Летом все три месяца проводили на море - там у нас проходили тренировочные сборы. Зимой - в Москву на соревнования и обязательно на Кремлевскую елку. Но в основном Антона воспитывала моя бабушка, которая посвятила жизнь детям и внукам. Все хорошее, что есть во мне и в сыне, - от нее.
Н.Б.: Вы успевали контролировать, как Антон учится?
И.В.: Обязательно. Я сама окончила школу с золотой медалью. Ходила в школу, беседовала с учителями. Но Антон порой вместо уроков сворачивал утром в кинотеатр, который был по дороге. Окончив среднюю школу в Ташкенте, по настоянию Алишера сын уехал учиться в международный университет, который имеет филиалы во всех западных столицах - жил в Германии, в Англии, в Америке. Вернулся и сказал: "Хочу жить в стране, на языке которой я думаю". Муж помог ему сделать первые шаги в бизнесе, но мы оба считаем, что нужно добиваться всего самому. Антон двигается шаг за шагом. Думаю, уровня Алишера он вряд ли достигнет, потому что для этого нужно иметь такую же голову. А это - редчайшее явление.
Н.Б.: И чем же занимается ваш сын?
И.В.: Сейчас Антон - владелец сети соляриев, которые посещают самые красивые девушки Москвы. Я любуюсь ими. Прекрасно, когда женщина умеет за собой ухаживать.
Н.Б.: Как вы думаете, хватает ли у этих красивых женщин времени и теплоты на семью и работу?
И.В.: Ваш вопрос напомнил мне спор с Элиной Быстрицкой, которая была президентом нашей федерации. Тогда только начинались конкурсы красоты, и, будучи членом жюри, она возмущалась, читая в анкетах, что многие девочки не работают. А я говорила: "Вы со своими коммунистическими взглядами отстали. У девочки есть профессия - ее красота. Для того чтобы быть такой ослепительной, иметь такую фигуру, нужно потратить много времени и приложить много усилий". Мне очень приятно видеть ухоженных, красиво и модно одетых женщин.
Хотя лично я без работы страдаю, скучаю, отравляю жизнь окружающим, даже если вокруг меня самое прекрасное общество. Безделье разъедает меня как ржавчина. Мне комфортно только среди моих учениц, от работы я получаю колоссальное удовольствие. Я вообще называю это "работой" только потому, что так принято.
Н.Б.: Я поняла, что деньги для вас - не главное.
И.В.: Я могу приспособиться ко всем вариантам жизни. Когда-то мы жили вшестером в однокомнатной квартире: с братом, мамой, сыном и двумя моими ученицами - в то тяжелое время, когда муж был далеко. При этом я не казалась бедной, как-то выкручивалась. Работала в нескольких местах. Всегда выглядела прилично. У меня не было машины, но я о ней и не думала. Гораздо важней было найти все необходимое для детей. Моя воспитанница Марина Николаева очень любила крабов. В то время, в 80-е годы, их было не достать, а у меня - забит весь холодильник. Икра в доме не переводилась. И тогда, и сейчас мои девочки кушают ее ложками.
Н.Б.: Это полезно?
И.В.: Икра дает калории, при том что в ней нет жира.
Если я в магазине присматриваю костюм для себя, интересуюсь, сколько он стоит, бываю на сезонных распродажах. Но если приносят красивый купальник для моей гимнастки, плачу, не задумываясь. Алишер всегда меня обеспечивал, чтобы я могла одеваться и выглядеть соответственно его статусу. Он не спрашивает отчета, я могу потратить деньги на то, на что считаю нужным.
Н.Б.: И что вы финансируете в первую очередь?
И.В.: Много лет аренда зала в Новогорске, где тренировались лучшие российские гимнастки, оплачивалась из средств мужа - до того счастливого момента, когда мне удалось убедить московское правительство выделить нам помещения в Олимпийской деревне-98.
Я подарила квартиру в Москве Алине Кабаевой, звезде мирового уровня, которую, считаю, она заслужила. Машину - своей "дочке", тренеру молодежной сборной России Амине Зариповой.
Я люблю делать девочкам приятное. На днях увидела - у моей Пескишевой, она из Санкт-Петербурга, глаза какие-то грустные. Спрашиваю: "Давно маму не видела, скучаешь? Пусть мама приедет на выходные, я дорогу оплачу". Сегодня у ребенка лицо просто светится от ожидания встречи с родителями.
Сколько платьев и пар обуви можно иметь для себя? У меня хорошая машина, но я могу поехать и на нашем микроавтобусе от федерации. Не делаю из этого никакой проблемы. Единственное - когда водитель меня везет слишком быстро, говорю ему: "Ты потише, у меня детей знаешь сколько..."
Н.Б.: А собственного внука вы часто видите?
И.В.: Не часто. Зато у меня годовалому малышу все можно! У Антона, кстати, была очень красивая свадьба - из Ташкента приехала мама Алишера и обвенчала их с Юлей по узбекскому обычаю: закрыла лицо невесты белым шарфом, Антону одела чалму, обоим - халаты. Получился такой необыкновенный праздник.
Н.Б.: Ирина Александровна, вы много работаете, чувство усталости не накапливается?
И.В.: Очень часто. Вечером обещаю себе - на первую тренировку не пойду. А утром встаю и иду в зал. Конечно, надо отдыхать, пару дней в месяц делать выходными. Моя вторая любовь после гимнастики - подушка. Когда я обнимаю ее, получаю огромное удовольствие. Жаль, случается это не часто и не долго.
Н.Б.: Как вы отдыхаете?
И.В.: Для меня лучший отдых - море. Обожаю воду. Вообще из моря не выходила бы, но после двух часов пребывания в воде начинаю немножко мерзнуть. Когда мне очень-очень хорошо, я говорю: "как в море". Люблю театр. Хожу в Большой на балеты, знаю всех артистов. "Лебединое озеро" с Волочковой готова смотреть бесконечно. Считаю, что лучшей Одетты просто не было.
Н.Б.: Говорят, вы знаете "Евгения Онегина" наизусть?
И.В.: Нет, только вторую главу. Пытаюсь привить любовь к поэзии девочкам. Амине Зариповой, которая дольше всех у меня жила, в детстве после болезни не разрешалось входить в зал, пока она не прочитает выученное стихотворение. Чтобы не приучалась тратить время отдыха впустую.
Н.Б.: Вы часто видите мужа?
И.В.: В августе у Алишера был отпуск, мне удалось вырваться к нему на Сардинию только на два дня. Потом Алишер с друзьями поехали на великолепном корабле вдоль Лазурного побережья. А я улетела на Игры доброй воли в Австралию.
Н.Б.: Все это мало похоже на семью.
И.В.: Мне кажется, совместный быт убивает самые лучшие чувства. Мы видимся с Алишером не так часто, зато безмерно ценим эти встречи. Нет ничего, что могло бы заменить нам друг друга.
|
