|
Избранные обращения или телевизионные интервью, создают впечатление, что слова Бен Ладена (Bin Laden) окутаны своеобразной аурой личного спокойствия и безмятежности, проскальзывающих в его выражениях. Видимое равновесие, подчеркивающее спокойствие его взгляда, умиротворенные черты лица показывают искреннею уверенность в своих словах, но и определенную искусственность его присутствия, его соответствия реальности, которое он пытается донести миру. Так, во время слов о борьбе, атаках, уничтожении неверных, его притворное спокойствие в какой-то степени снижает ту экспрессию, которую должен был излучать защитник, привыкший нажимать на клавиши эмоций, при этом филигранно ввязанных в кружево мифических элементов, введенных в историческое повествование. Бен Ладен выражает чувства негодования поведением одних государств по отношению к другим, которые они унижают и угнетают, призывает к освобождению, мести, священной войне и смерти, но эти эмоции никак не выражаются голосом, в то время как, любой человек показал бы свою боль и гнев, вызванные в нем таким положением вещей. В определенном смысле можно предположить, что он весь пропитан давлением, как и положено лидеру, что он должен сдерживать свои эмоции, чтобы вести за собой приверженцев, руководствуясь самыми действенными соображениями. Тем не менее, это не так. Безразличная поза Бен Ладена является частью сценографии театра террора.
Эта отсутствующая поза Бен Ладена, защищенного своей винтовкой, бесстрастность его выступления и сверхконтроль над выразительностью, обрамляют театральность систематического насилия, ритуал, сфабрикованный для удобного расположения в параллельной и искусственной реальности, сконструированной для поддержания модели поведения, направленного на причинение боли и страдания другим существам человеческим. Параллельная реальность, охватывающая символический мир, в котором обитают иллюзорные мысли Бен Ладена и воинов Аль-Каиды, строится на плетении концептуальной сети, в которой каждое выражение, каждое ритуальное действие, имеют свое специфическое напоминающее значение для моджахеда, божьего солдата. Даже отстраненное и умиротворенное поведение Бен Ладена соответствует одному из понятий, закрепленному в коллективном сознании, интеллектуально питающем Аль-Каиду и, потому, содержащем определенную логику для его членов: это "секина" ("seqina") - спокойствие, посланное Господом своим воинам перед битвой.
Сегодняшняя сущность Бен Ладена, прочитанная в словах его посланий и рефреном повторенная в его действиях, основывается на концепции осознания себя посланником божьим, миссия которого - вести святых воинов на борьбу за возвращение территорий мусульманского мира - "уммы", сообщества верующих - оккупированных Израилем и его сообщником, Соединенными Штатами. Самого себя Бен Ладен представляет (так же, как это происходило и с другими диктаторами на протяжении всей Истории) как божье создание, на которого сошла благодать Творца и его задача - спасение народа от сил зла, символически представленного в данном случае Соединенными Штатами. Возможность того, что некий субъект начинает воспринимать действительность в столь искаженном виде, вплоть до такой степени, что проживает еще одну жизнь в параллельном мире, но при этом не обязательно испытывает ментальные расстройства, которые отдаляли бы его от известного всем нам мира, очень распространена при манере поведения, когда насилие устанавливает ось отображений жизни.
В сознании Бен Ладена находится целый комплекс представлений, составляющих его религиозные воззрения - которые в нем, исламском интегристе, поглощают, таким образом, социальные и политические - и специфическая вселенная символов, основывающихся на них. Эти ментальные представления организуются в схемы, являющиеся стабильными соединениями, приводимыми в движение головным мозгом, которые начинают работать как группа, подвергаясь воздействию определенных раздражителей, неких внешних воздействий. Скажем, что это сгруппировавшиеся нейроны, запрограммированные на установку связи между определенными ситуациями и убеждениями и отношениями к ним, при активации которых происходит последующая связь с более или менее автоматизированным поведением.
При таком положении вещей, насилие используется Бен Ладеном в рамках ментального пространства, где оно вполне осмысленно; в этом пространстве действительность жертвы - чья дегуманизация производится - рационализируется без нанесения ущерба персональной уравновешенности насильника, и в это же самое время отключаются все механизмы мышления, имеющиеся в распоряжении человеческого индивидуума и отвечающие за торможение действий насилия, при виде человека, испытывающего страдание. В том числе, схемы восприятия реальности, принятые Аль-Каидой, упорядочивают внешнее воздействие социального окружения ее членов, и могут обладать идеологическим содержанием такой значимости, что насилие будет восприниматься как контраморальная ценность - в противовес извращенной морали неверных. Таким образом, Бен Ладен воспринимает как свою обязанность, священную обязанность, исправлять при помощи силы - джихад - эту внешнюю реальность, для чего принимает образ, продиктованный субъективным набором правил, им же созданных и озвученных, именно так: его параллельная реальность, сообразованная с исключительной и отстраненной интерпретацией ислама.
В отношении коллектива, определение параллельной реальности - это ядро идеологических фундаментализмов, какое бы происхождение они не имели - политическое, этническое, религиозное, проводимых при помощи насильственного радикализма. В отношении индивидуума, со своей стороны, мы обнаруживаем систематических агрессоров, которые проявляют насилие в отношении определенного типа жертв в конкретных ситуациях, их действия разделены и они совершают свои поступки именно при освобождении от остальных социальных ролей, распространяя на других изображение извращенной нормы, нанося удары и убивая в окружении, в котором активизируются их схемы насилия. Обе группы индивидуумов разделяют обладание выстроенным, облеченным в капсулу (изолированным и закрытым) познанием, которое позволяет им преподносить насилие как само приемлемое поведение, укрепляя свои убеждения и позицию, каждый раз, когда возгорание механизма, связывающего ментальную оправдывающую схему и агрессивную манеру поведения.
Одна из отличительных черт ментальных моделей, связывающих параллельную реальность Бен Ладена, приводящих к сложности модификации поведения, генерируемого ими, это их сопротивляемость изменениям. Бен Ладен будет принимать лишь ту информацию, подтвердит и укрепит содержание схем, определяющих его точку зрения интегриста на реальность, пытаясь любыми способами противостоять несхожим ситуациям; он изолирует сам себя в пространстве интеллектуальной эндогамии, для того, чтобы группы идей, соответствующих его окружению, послужили еще одним элементом самообеспечения. Однажды собранные вместе, ментальные схемы выборочно направляют внимание субъекта на оцениваемое пространство, переинтерпретируя или избегая, через отрицание, очевидных противоречий. Бен Ладен не в состоянии воспринимать внешнюю реальность, не задействуя при этом, реальности параллельной, которая действует как искаженное изображение социального окружения, управляемого и игнорируемого. Информация из внешнего мира, предоставляемая Бен Ладеном своему сообществу верующих, отфильтрована в его мозгу через запрограммированную логику ментальных схем, чья возможность активации возрастает прямо пропорционально получению сообщений, совпадающих с этой логикой. Восприятие насильника действует так, подпитывая оправдательный механизм его насилия.
|
