|
- Анатолий Игнатьевич, "Собеседник" просил о встрече, чтобы поговорить о вашем только что вышедшем трехтомнике "Долина смертной тени", о судьбах людских, преступлении, наказании и помиловании. События последних дней, когда решается судьба самой комиссии, заставляют сузить тему. Скажите, вы действительно приостановили ее работу?
- Нет. Просто она стала бессмысленной. В последнее время наша деятельность напоминала одно произведение Войновича: там писатели сидят и пишут каждый свой роман, провода от клавиатуры уходят за стенку: им кажется, что к большому компьютеру, и только компьютерщик знает, что провода за стенкой обрываются. В последнее время мы рассматривали около десяти тысяч дел в год, по 400-500 в неделю. И все впустую. Сначала мы ждали, думали, у нового президента сразу столько дел: лодки тонут, самолеты разбиваются, регионы замерзают - до комиссии ли тут! Да и пришедшей команде, догадывались мы, надо войти в курс дела. Но после Нового года мы ждать уже подустали - начали писать письма. В ответ - ни слова. А когда последнее письмо президенту вообще попало к нашему куратору из администрации Виктору Иванову, который, собственно, и тормозит всю работу, тут терпению пришел конец.
- Кажется, из президента лепят сильную, жесткую, может быть, даже жестокую волевую личность. Возможно, здесь корни неприятия вашей деятельности?
- Это просто очередная атака аппарата. Потому что мы не вписываемся в их рамки. Чиновники пытаются теперь сделать так, как было раньше. Чтобы комиссия собиралась раз в квартал, а не каждый вторник, чтобы входили в нее министры МВД, КГБ, юстиции, чтобы миловали 5 человек в год. Иванов, кстати, уже внес свои предложения по реформированию, предложения по возвращению прошлых порядков.
Что же касается сильной личности, не знаю. Когда президент, "проинспектировав" питерские "Кресты", говорит, что он пришел в ужас, когда супруга президента посещает колонии для несовершеннолетних и пробует помочь - тогда я готов с ними работать. Это входит в мою программу. Но когда Путин молчит и не подписывает указы о помиловании, я не знаю, о чем он думает. Может, это ему выгодно. Может, это эфэсбешные штучки: ждать, когда чиновники понаделают ошибок, а потом вмешаться. Не знаю. Президента сейчас "пробуют". Иванов из трехсот дел, представленных на помилование, оставляет двадцатую часть... Политики наперебой за смертную казнь публично ратуют. Очки себе зарабатывают. Вот Райков, например, известный депутат Госдумы. Выступает за смертную казнь для наркоманов. Во всеуслышание. Зато никто не знает, что в это же время он пишет в комиссию по помилованию - заступается за крупного наркодельца, сына, по-видимому, высокопоставленного босса. Где же его принципы?
- Анатолий Игнатьевич, раз ваша комиссия общественная, то вполне резонно, что вы обращаетесь к обществу в попытке привлечь его внимание к возникшим проблемам. При этом народ вовсе не жаждет милости к тем, кто сидит, а решить проблемы может только президент. Который, как вы сказали, молчит. Каков же выход?
- Мне уже звонил глава администрации Александр Стальевич Волошин и сказал, что президент нас выслушает.
|
