|
Поводом к написанию этой статьи послужила статья Александра Хинштейна "Братва генерала Купцова". ("Версия от 24 июля 2001 года). В этом материале излагается одна версия - версия обвинения, версия оперативных служб и следствия. Но читателю, возможно, будет интересна и другая версия, версия защиты, версия адвокатов подсудимых, которые знают материалы дел не выборочно, как авторы вышеназванных статей, а досконально, от корки до корки.
Но давайте к фактам, проанализируем, в чём же обвиняются гольяновские, их будто бы руководитель Вутин и другие. Процитируем Хинштейна:
"Четыре года назад по Восточному округу прокатилась серия заказных убийств. В октябре 1996 года был расстрелян проректор по капстроительству Российской государственной академии физической культуры М. Бодин (на территории академии находится один из крупнейших в Москве вещевых рынков). В декабре 1997 года - начальница территориального объединения Москомзема по Восточному округу А. Лукина. Убийства эти объединяло многое: во-первых, общий почерк, во-вторых, мотивы. Ведь от каждого из погибших зависела работа вещевых рынков, коих расплодилось на территории академии великое множество, а рынки - это всегда огромные и никем не контролируемые деньги, чёрный нал. Кто "держал" окружные рынки? Кто собирал дань?"
Ответ автора на поставленный вопрос кажется слишком уж простым: "Гольяновская преступная группировка". Если он, конечно, не лукавит. Кому как не ему, работающему в "Московском комсомольце", знать, что писала его же газета в апреле 1999 года. А писала она о том, что, по оперативным данным МВД России, один только рынок "Риком" давал до августовского кризиса ежемесячно около 1,2 млн. долларов США чистой прибыли, не облагаемой никакими налогами. А он вовсе не самый крупный, расположившийся на территории академии.
Официально на каждом рынке существует своя служба безопасности - охранная структура, поддерживающая порядок. Но помимо выполнения своих прямых обязанностей охранники, как правило, контролируют ещё и сбор чёрного нала.
Естественно, подобная информация не могла не доходить до ушей ректора академии Кузина. С охраной рынков Кузину "помог* бывший спортсмен-борец Александр Блеер. По анкетным данным, Блеер числится преподавателем академии и одновременно охранником ТОО "Улдис". А по оперативным данным, именно он возглавляет охранные структуры "Улдис" и "Риком", укомплектованные как спортсменами академии, так и бывшими сотрудниками МВД и ФСБ России. На рынках команду Блеера так и называли - "бригада спортсменов". Правда, далеко не все рыночные структуры захотели работать под руководством Блеера. У многих были, во-первых, свои службы безопасности ("Беркут", ACT и др.), а во-вторых, собственные "крыши". Ведь на территории рынков мирно уживались чеченская, дагестанская, измайловско-гольяновская преступные группировки.
Наиболее непримиримые отношения возникли у Блеера с Максимом Шенковым, одним из голья-новцев и одновременно сотрудником ЧОПа "Беркут".
В июле 1997 года Блеер создаёт так называемое "Содружество для содействия развитию и координации интересов предприятий и организаций, работающих на территории Российской государственной академии физической культуры (некоммерческое партнёрство)" - "СпортАкадемГрупп", куда учредителями помимо "Улдиса" и "Рико-ма" вошли академия (в лице ректора Кузина), ЗАО "ТД Союз деловых людей", 000 "АН Фауст" (фирмы Блеера), а также Служба социально-правовой защиты сотрудников ГУВД г. Москвы, который возглавляют отставные генералы МВД.
Забегая вперёд, скажем, что "СпортАкадемГрупп" финансировала мероприятия благотворительного фонда "Ветеран МВД России" и других аналогичных структур. Цели, бесспорно, благородные. Вот только на какие деньги?
Столь серьёзная поддержка и финансовые потоки, так или иначе направляющиеся в правоохранительные органы, обеспечили спокойное существование и ректору академии, и Блееру, даже несмотря на то, что были определённые подозрения, что на территории академии незаконно сдают в аренду земли, незаконно строят, уклоняются от налогов путём занижения арендной платы. Кто же выступал против такого использования земель академии? Бодин и Лукина...
Михаил Бодин был застрелен в подъезде своего дома. Антонина Лукина была также застрелена возле подъезда своего дома. Именно поэтому приказом по МВД создаётся штаб по раскрытию серии убийств, имевших одинаковый почерк, и по ликвидации гольяновской преступной группировки, действующей на Измайловских рынках. Но вот что странно: это не почерк гольяновской группировки.
Официально гольяновские обвиняются в совершении трёх убийств^трёх покушений на убийство, в организации трёх взрывов (пострадавших нет) и ряда других, более мелких преступлений (всего 14 эпизодов), объединённых единой статьёй - "бандитизм". Итак, кого же убили гольяновские? Вернее, в чём их обвиняют? В том, что...
6 марта 1996 года Бурий похитил Кочеткова Вячеслава (члена из-майловской группировки, читай бандита) и застрелил его, после чего труп вывез в лес и сжёг. 14 мая 1997 года Бурий и Шенков застрелили Маковского Романа (подручного Блеера по сбору денег с торговцев на рынках), когда тот садился в свою автомашину. В июле 1997 года на Большой Черкизовской улице во время разборки были расстреляны Зильбер и Шари-фов. Лица, подозреваемые в совершении этого преступления, находятся в розыске, но считается, что это сделано по приказу Шенкова.
Пойдём дальше. По оперативным данным, гольяновские прича-стны к убийствам чертановского авторитета, ореховского авторитета, свердловского авторитета, нескольких членов чеченской и других преступных группировок. Не здесь ли кроются "40 трупов", упомянутых в статье? Получается прямо-таки организация "Белая стрела" по отстрелу авторитетов. Как вам такая версия?
В апреле 1998 года штаб заработал вовсю, и 16 апреля были задержаны, а затем и арестованы Максим Шенков и Александр Сонис. Через несколько дней Сонис начал давать показания.
Из хронологии допросов Сони-са, которую нам удалось восстановить, можно предположить, что "чистосердечные признания" были получены после психического, а возможно, и физического воздействия на подследственного. В течение двух месяцев Сонис то давал "чистосердечные показания", то отказывался от них. И так по меньшей мере пять раз.
Процитируем любопытный документ от 21 мая 1998 года. Сонис попытался передать на волю записку, которую перехватили у его адвоката Плотникова: "Олежек здоров! Так получилось, что я попал в серьезный оборот и в первое время со мной работали как с офицером ФСБ, не стесняясь ни в чем. И я выдал столько текста, больше чем под "коксом", такого кайфа нигде в Москве нет можешь мне поверить..." (орфография сохранена). Если верить её содержанию, получается, что Сониса пичкали или наркотиками, или какими-то психотропны-ми препаратами, ослабляющими волю. Кстати, уже на предварительном следствии и потом в суде Сонис отказался от данных ранее показаний, заявив, что они были получены недозволенными методами.
Между тем доказательства вины Шенкова и Бурия в убийстве Маковского были построены только на показаниях Сониса и ничем другим объективно не подтверждены. Более того, следователь прокуратуры, в чьём производстве первоначально находилось уголовное дело по убийству Маковского, даже ознакомившись с показаниями Сониса, в июле 1998 года приостановил расследование по делу с формулировкой "за нерозыском обвиняемого".
Аналогичная ситуация и с "признательными" показаниями Руслана Богачёва, на которые ссылается в своей статье Александр Хинштейн, пытаясь связать гольяновских и генерала Купцова. В декабре 1998 года Богачёв был задержан за "административное" правонарушение и помещён в ИВС ГУВД, где содержался 15 суток. Через некоторое время у него началась наркотическая ломка. В таком состоянии наркоман продаст мать родную, оговорит не только других, но и себя.
Заранее скажем: как только к Богачёву допустили адвокатов, он открестился от всех своих показаний и заявил на суде, что они получены недозволенными методами.
Следователи, пытаясь закрепить "признательные" показания Богачёва 23 и 25 декабря 1998 года, проводят с ним два следственных эксперимента по установлению места сожжения трупа Кочеткова. Вот отдельные выдержки из них.
Документ 1-й: "Протокол проверки показаний на месте от 23 декабря 1998 года. Следователь Канев с участием подозреваемого Богачёва и понятых Творогова В.А. и Кирилина В.Н. составил протокол в том, что Богачёв согласился показать место убийства Кочана:
..Я был за рулём белой автомашины ВАЗ-2105, со спецталоном. Я сел за руль, и мы с Бурием поехали по Минскому шоссе, на 114-м километре повернули налево, у деревни Сокольникове повернули направо и бросили труп в лесу; в 30 метрах от дороги. Я пошёл к автомашине, Бурий взял из автомашины канистру, труп залил бензином и поджёг.
Документ 2-й: "Протокол проверки показаний на месте от 25 декабря 1998 года. Следователь Рыбаков с участием подозреваемого Богачёва и понятых Творогова В-А. и Кирилина В.Н. составил протокол в том, Что подозреваемый Богачёв согласился показать место сожжения трупа молодого человека по кличке Кочан.
...В 11 часов 57 минут видеозапись возобновляется около УВД ВАО, где все участники следственного эксперимента сели в служебный автомобиль и проехали на место, указанное Богачёвым Р.Н. На 114-м км Можайского шоссе и на расстоянии 19 км 900 метров вправо по движению от Москвы съехали с дороги примерно 200 метров. Богачёв дал показания, аналогичные ранее записанным, в которых описал, как и каким образом они отнесли и сожгли труп Кочеткова Вячеслава...
У защиты, естественно, возникли замечания и сомнения. Во-первых, как два взаимоисключающих друг друга протокола могли быть подписаны и засвидетельствованы одними и теми же понятыми? Во-вторых, как в такой маленький слу- t жебный автомобиль, как "Москвич", могло поместиться более 6 человек? В-третьих, "Минское шоссе 114-й км влево" и "Можайское шоссе 114-й км вправо" - это абсолютно разные местности. В-четвёртых, как следователь ещё до выезда на место фиксирует расстояние со слов Богачёва с точностью до метра (19 км 900 метров)?
Чтобы разрешить эти сомнения, 28 декабря 2000 года адвокаты выехали на место обнаружения трупа неизвестного мужчины 10 марта 1996 года в районе деревни Елево Можайского района. Найти это место не составило труда, но вот проехать даже на высокопроходимой машине, а уж тем более на "Жигулях" оказалось невозможным. На всякий случай был зафиксирован километраж от 114-го км Минского шоссе до места обнаружения трупа. Так вот, он составил 15 км 400 метров. Какой труп был обнаружен на расстоянии 19 км 900 метров от Можайского шоссе, мы не узнаем никогда, потому что он был захоронен на Ямском кладбище Можайского района и, по версии следствия, в 1999 году оказался смыт наводнением. Можно лишь с уверенностью сказать, что труп, обнаруженный можайскими милиционерами в марте 1996 года, не является трупом Кочеткова.
Сам Богачев потом заявил, что его просто посадили в клетку милицейского воронка, отвезли куда-то в лес, где уже ждали можайские милиционеры.
А теперь процитируем только один маленький абзац обвинительного заключения. Лист 55: "Из заявления Сониса A.M., сделанного им в присутствии защитника, следует, что ему известно об убийстве Славы - Кочана, в убийстве участвовали Слон, Ивановский и Доронин. Причиной убийства послужило то, что Кочан вышел из гольяновской группировки и перешёл в измай-ловскую. И далее по тексту - потрясающая фраза! "Как следует из материалов дела, следствию до показаний Богачёва не были известны сведения об убийстве Кочетко-ва (Славы - Кочана), в то же время при их проверке они нашли своё полное подтверждение".
Как видим, правая рука не ведает, что творит левая. Из тех же самых показаний Сониса (как они были получены, вы уже поняли) от 25 апреля 1998 года, то есть ещё за 8 месяцев до "признательных" показаний Богачёва следствию уже были известны сведения об убийстве Кочеткова. И найти уголовное дело в прокуратуре Восточного округа о пропавшем без вести Кочет-кове не составляло труда.
По словам адвокатов подсудимых, из 14 эпизодов, направленных в суд в отношении гольяновских, как минимум 10 либо сфаль-сифицированы, либо бездоказательны (в том числе все убийства).
Перейдём к главному, к тому чему, собственно, и посвящён наш материал. Почему именно сейчас в газетах, когда пишут о гольяновских, каждый раз упоминают Вуги-на, за бандитизм не привлечённого? Причём подчёркивают, что бандой-то руководил не Максим Шен-ков и не полковник ФСБ, а именно Игорь Вугин. Да потому, что Вугин может выйти на свободу.
Вугин и Шенков действительно были знакомы с детства и продолжали дружить на протяжении многих лет. Да, Вугин пользовался авторитетом и среди бизнесменов, и среди бандитов, и среди многих других гравдан. И ему не нравилось, что Шенков арестован и обвиняется в том, чего не совершал. Собственно, он это и не скрывал. И этим стал опасен. Тот, кто заказал гольяновских, заказал и Вугина. Его арестовали 20 января 2000 года по подозрению в совершении ДТП, происшедшего несколько лет назад. А 28 января 2000 года было вынесено постановление об освобождении его из Бутырки в связи с недоказанностью (читай невиновностью), но освобождён он не был. После 2 дней пребывания в СИЗО, 30 января, его вновь арестовывают за вымогательство и организацию похищения некоего Карташова в мае 1995 года.
Характерно, что показания о якобы имевшем в отношении Карташова вымогательстве "людьми Вугина" следователь Канев получил от Карташова ещё в июне 1998 года. Но доказательств было маловато. Требовались свидетельские показания членов группировки, и оперативники начали активно работать с Максимом Шенковым. В конце 1999 года он начинает писать "признательные" показания в отношении Вугина. О чём же? Приведём выдержки из жалобы адвоката Вугина Калиниченко В.И., адресованную генеральному прокурору РФ.
"Очередным обоснованием доводов защиты о фабрикации материалов по уголовному делу по обвинению Вугина И.Р. служит Акт № 157/9 от 27 февраля 2001 года комплексной судебно-психиатриче-ской экспертизы Института судебной психиатрии имени Сербского в отношении подсудимого Шенко-ва М.Н. Как указывалось ранее, в 1998-99 гг. Шенков М.Н., привлечённый в качестве обвиняемого по уголовному делу № 034814, дважды помещался в психиатрический стационар ИЗ-48/2, и к нему в течение года применялись "в виде лечения" психотропные препараты.
Несмотря на ярко выраженные признаки психического расстройства, ходатайства защиты по этому поводу, следствие не посчитало нужным назначить по делу стационарную судебно-психиатрическую экспертизу.
Как выяснилось в настоящее время, когда по ходатайству защиты Военный трибунал Московского гарнизона такую экспертизу назначил, эксперты пришли к выводу о том, что Шенков М.Н. "... в условиях психотравмирующей ситуации ареста и привлечения к уголовной ответственности стал проявлять признаки ситуационно обусловленного расстройства психической деятельности, которые, несмотря на проводимое лечение, имели тенденцию к утяжелению с присоединением суицидальных мыслей и поступков. Поэтому, как проявляющий признаки болезненного расстройства психической деятельности, Шенков М.Н. не может осознавать фактический характер своих действий и руководить ими, правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них показания".
Именно при таком подтвержденном медицинскими документами психическом состоянии обвиняемого, то есть его невменяемости, следствие предъявило ему обвинение в бандитизме и других тяжких преступлениях, а также Шенковым были даны показания против Вугина.
Первые признаки психической неполноценности обнаружились у Шенкова уже в конце 1998 года, когда его срочно госпитализировали в психиатрическое отделение бу-тырского изолятора с диагнозом:
острое реактивное состояние (психоз). Тем не менее 5 января 1999 года проведённой амбулаторной су-дебно-психиатрической экспертизой он был признан вменяемым. Второй раз его направляют в психиатрическое отделение Бутырки в конце 1999 года с тем же диагнозом. Тогда Шенков после получения какой-то дозы психотропных лекарств не узнал родную мать, пришедшую к нему на свидание.
Комментарии, как говорится, излишни.
В деле по обвинению Вугина - 6 томов, из них 3 тома - жалобы адвокатов, обоснованные, аргументированные.
Однако у защиты сложилось впечатление, что их жалобы до руководителей Генеральной прокуратуры РФ попросту не доходят, не докладывают им помощники существо жалоб, а подкладывают на подпись готовые ответы.
Поэтому адвокат Калиниченко пишет заместителю генпрокурора Колмогорову: "16 января 2001 года за Вашей подписью я получил ответ на жалобу по уголовному делу по обвинению Вугина И.Р.
Обращение к Вам лично продиктовано тем, что Вы неоднократно продлевали сроки следствия по этому делу, а затем и сроки содержания под стражей Вугина И.Р. Более того, сроки содержания Вугина И.Р. под стражей на срок свыше года продлил генеральный прокурор РФ Устинов В.В.
К моему удивлению, в нарушение закона и существующего порядка 1 марта 2001 года я получил ответ за подписью начальника отдела по надзору за расследованием особо важных дел в аппарате прокуратуры гор. Москвы Гришкина А.Г. (чьи действия защита обжаловала), в котором он в очередной раз уведомил, что: "Доводы о нарушении норм УПК РСФСР при расследовании уголовного дела, а также при проведении следственных действий с участием Вугина и Малышева (второго обвиняемого по этому делу) в ходе проверки не нашли своего подтверждения".
...Несмотря на то что дело по обвинению Вугина и Малышева трещит по швам, 30 марта 2001 года прокуратура города Москвы в лице следователя Оганяна, подписавшего обвинительное заключение, и заместителя прокурора города, всё того же Семина Ю.Ю. направляет дело в Московский городской суд. В этот же день истекли сроки содержания Вугина и Малышева под стражей.
И тут происходит редчайший случай в судебной практике нашей страны. Московский городской суд, изучив материалы дела и не принимая его к слушанию, 26 апреля 2001 года возвращает дело в прокуратуру города Москвы для дополнительного расследования по следующим основаниям:
При выделении уголовных дел как в отношении Вугина, так и в отношении Малышева дело не возбуждалось, и выделение дела состоялось без его возбуждения, чем существенно были нарушены требования ст.ст. 3,108 УПК РСФСР. Такое нарушение уголовно-процессуального закона является существенным, влекущим направление дела для проведения дополнительного расследования".
Итак, сроки содержания под стражей истекли 30 марта 2001 года. Людей надо освобождать. Но 3 мая 2001 года в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного суда РФ поступает частный протест за подписью заместителя прокурора гор. Москвы Семина Ю.Ю. на постановление и.о. председателя городского суда Коржикова А.Б. с просьбой решение суда отменить и дело направить на новое судебное расследование. Причём с целью введения в заблуждение Верховного суда РФ к частному протесту прикладывается сфальсифициро-ванный документ на 25 листах - постановление о привлечении в качестве обвиняемого брата Максима Шенкова - И.Н. Шенкова.
27 июня 2001 года Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РФ вынесла определение: "Постановление заместителя Московского городского суда от 26 апреля 2001 в отношении Вугина Игоря Робертовича и Малышева Андрея Дмитриевича оставить без изменения, а частный протест прокурора - без удовлетворения".
Приведём некоторые выдержки из определения Судебной коллегии:
"По предъявленному обвинению Вугину и Малышеву в вымогательстве имущества Карташова и его похищении уголовное дело не возбуждено... В уголовном деле в отношении Вугина и Малышева нет данных о предъявлении Шен-кову И.Н., который объявлен в розыск, такого обвинения, а приложенная к частному протесту копия постановления о привлечении его в качестве обвиняемого вызывает сомнение в своей достоверности".
Поразительно! Арестовать кого-либо можно только по возбуждённому уголовному делу. Но если дело не возбуждено, нельзя проводить никаких следственных действий, они не могут быть доказательствами, и, что самое главное, арестованный должен быть немедленно освобождён.
Тем не менее Вугин и Малышев продолжают сидеть в тюрьме.
Могло ли такое произойти, если бы эти уголовные дела расследовались МВД, а прокуроры осуществляли надзор? Уверен, нет. Прокуратура быстро бы навела порядок. А так... Ну посудите сами. Правая рука (надзор) никогда не будет рубить левую (следствие). Организм-то единый. Элементарное чувство самосохранения не позволит.
И уже прокурор города Москвы лично бросается на амбразуру спасать честь Семина и его подчинённых. Он входит с представлением в Генеральную прокуратуру РФ о внесении протеста в президиум Верховного суда РФ в порядке надзора на решения Московского городского суда и Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РФ. Внесён ли протест, мы пока не знаем.
Точку в деле Вугина ставить пока рано. Он по-прежнему находится в тюрьме.
А сколько таких Вугиных сидит по всей стране?!
|
