|
На ужин командированным посоветовали жареную лососину.
- Это что за рыба? - спросил коллега у официантки. Корреспондент "МН", в этом самом Хабаровске выросший, ответил за нее, не задумываясь: "Кета. Осенняя". Некоторые считают эту рыбу суховатой, но они просто не умеют ее готовить.
- Извините, - тихо сказала официантка, - но это норвежский лосось.
Корреспондент чуть минералкой не подавился.
Экономика Хабаровского края при Советах и долго после держалась на экспорте леса, выпуске боевых самолетов и подводных лодок. На золоте и платине. А также на добыче рыбы. В бассейне Амура и прилегающих морях кроме прочей мелюзги водятся лососевые - кета и горбуша - и осетровые - калуга (весом до двух центнеров). Конечно, при старом режиме деликатесы шли за рубеж, остальное разбирали боссы и завмаги - нечасто на столе дальневосточника была красная рыба, не каждый день. Но чтобы вот так, внаглую, в центре Хабаровска, в приличном заведении кормили норвежской семгой - такого не бывало.
А дело-то житейское: реку вычерпали или почти вычерпали.
БРАКОНЬЕРЫ
Очередная милицейская сводка: на Амгуни (левый приток Амура в нижнем течении - река длиной более тысячи километров) у местного жителя изъяли более трех тонн икры. Для этого уничтожено 10 тысяч самок кеты. Парень - охотник - попал на деньги: ущерб природе "Амуррыбвод" оценивает в 23 миллиона рублей.
Как правило, создается бригада, и занимаются этим местные жители, которые знают реку, знают - где взять рыбу, как солить. Но местный житель никогда не станет брать большой объем рыбы или икры, который он не съест, не раздаст или не поменяет на что-то. Работа идет под конкретный заказ. Есть тут люди с большими деньгами. Говорят: "Нужно 5 тонн икры". И бригада ориентируется на этот объем.
Ловят их, ловят. Спорить не станем. На реке - рыбинспекция и водная милиция, на суше просто милицейские посты. За осеннюю путину в Хабаровском крае изъяли более двадцати тонн черной и красной икры. 30 тонн изъяли - чувствуете? А сколько не смогли догнать?
- Если говорим насчет икры - то вот сейчас опять с Амгуни взяли большое количество, прокурорская проверка идет, но беда не в том, что рыбоохрана плохо работает... - рассказывает заместитель начальника "Амуррыбвода" (федеральное ведомство, занимающееся охраной водных ресурсов) Сергей Белобородько. - Мы в этом году, как никогда, на Амгунь и большие средства выделили, и лодки перегнали, чего раньше не делали. Но пока существует бесконтрольный и безнаказанный рынок сбыта незаконно добытой продукции - это будет процветать. Такую большую реку, как Амгунь - посмотрите на карту, - попробуйте-ка ее закрыть. И везде - дикая природа, везде бездорожье. Тот, кто имеет возможность купить вертолет, кто имеет возможность запросто купить у военных вездеход, или те организации, которые имеют и то, и другое, - они могут безнаказанно идти на любое нерестилище, сделать сколько угодно икры и рыбы, и мы об этом ничего знать не будем. Я вот сегодня сниму всех инспекторов - из Охотска, из Еврейской автономной области - и направлю на Амгунь - ничего не изменится.
МАЛЫЕ НАРОДНОСТИ И ДРУГИЕ БЕДНЫЕ
Сегодня и военные браконьерством промышляют. Они у нас люди бедные, с них спроса никакого.
- Есть речки, на которые я - я! - попасть не могу, - говорит замначальника "Амуррыбвода" Сергей Белобородько. - А командир части свободно может улететь на эту речку, зная, что никогда там инспектора не увидит - рыбоохрана просто туда не попадет.
На Амуре живут нанайцы, дети природы. Они всегда - и до Советов, и при Советах, и после них питались рыбой. Ловили. У них были квоты на вылов. В 80 км вниз по Амуру от Хабаровска в старинном национальном нанайском селе Елабуга десять лет назад в путину доставалось по 80, по 100 "хвостов" на рыбака. Семьи большие, но и работников много. Теперь они несколько часов пилят по реке в другой район за десятком рыб: своей уже нет.
Администрация районов, когда рыбоохрана вводит "пропускной день" - день ловить, день не ловить, - сразу бьет тревогу: как так, надо малые народности Севера накормить.
- А чем они собираются народности кормить через пять лет, когда лосося выбьют полностью? - говорит Белобородько. - И с малыми народностями вот что делается: за народностями стоят вот с такими щеками, с такими цепями на шеях толстосумы. Зайдите хоть к одному нанайцу в поселках в декабре месяце. Ни у одного не увидите ни куска рыбы дома - все продается или меняется на продукты, а то и на водку.
Кроме малых народов, тут живут и другие дальневосточники. Пойманные с поличным на браконьерстве клянут бедность и проклятые реформы. На самом деле не все так тяжко. Был корреспондент на базе артели "Амур" в Хабаровске. Вообще-то зарплата тут - коммерческая тайна, но в сезон бульдозеристы зарабатывают на приисках и 3, и 5 тысяч долларов в месяц. И корреспондент знаком с продавщицей (не завмагом) в одном из магазинов артели, которая получает 1,5 тысячи долларов. Только работать надо и пить нельзя на службе. Корреспондент было заговорил с одним пареньком, который стоял за камнерезным станком (артель стала многоотраслевой), да паренек вежливо ответил: "Извините, я не могу разговаривать - работа".
ЧЕТЫРЕ ИСТОЧНИКА
А что так браконьеры наглеют? Этому есть четыре источника.
В стране, 50 процентов территории которой омывается только морями и которая имеет огромные внутренние водоемы, в которой (пока еще) есть такие огромные биоресурсы - нет закона о рыболовстве. О пчеловодстве закон придумали, принимали его, время тратили...
Ладно, нет закона. Но хотя бы профинансировали охрану биоресурсов. На одного инспектора в Хабаровском крае приходится до 300 километров реки. На все морские побережья, на все реки - реки высшей категории, где нерестится лосось: амурский, охотоморский, приморский, - на все эти просторы - 250 инспекторов. И не дают денег на авиацию. Да еще 10 лет назад, когда работала авиация, браконьер боялся вылезти на речку! Знал: летит вертолет - это инспекция. А теперь думает, как бы на этом вертолете икру вывезти.
И третье: милиция. В этом году начали работать усиленно - летом высокие чины из МВД приезжали в Хабаровск, договаривались с рыбинспекторами. То, что на реке не смогли сохранить - они с земли пути отхода блокировали.
- А если бы они сегодня еще блокировали все рынки - было бы еще лучше, - говорит Сергей Белобородько. - В конце лета здесь рядом, на центральном рынке, постоянно торговали свежей рыбой. Доходило до того, что на углу здесь торговали, возле "Амуррыбвода". А что такое - нет рынка сбыта? Тогда не пойдет браконьер ловить. Это волк, дикий зверь, будет резать, пока кровь играет. Это затраты, бензин, здоровье, в конце концов. Четвертая претензия - к новому Административному кодексу.
- Кто такое законодательство придумал, кто такую статью внес, что инспектор не может изъять у браконьера сеть и рыбу без понятых?! Где мы понятых найдем на этих горных речках? Там медведь - понятой! Или, в лучшем случае, я найду такое же отребье, как и этот, который на любом суде скажет: "Да не было такого, это они меня заставили!". Где ночью, работая на реке в районе Тыра или Тахты, я им найду понятого? И уже были прецеденты, когда направляем материалы в суд, а нам говорят: "Они у вас незаконные, ребята. Есть понятые? Нет? Свободны! Верните все немедленно!". Это подход государственный?! - говорят инспекторы.
ИНСПЕКТОР НА РЕКЕ
Идем по Амуру на катере. Поездка - так, ознакомительная. Дать гостю вдохнуть запах реки.
- Браконьеру сегодня нужна не рыба. Рыба - это дополнительные затраты на транспортировку, ей нужна более глубокая переработка. Сегодня нужна икра. Сдаточная икра идет оптовая, влет уходит - 350 рублей за килограмм. На нерестилище за день 1 - 2 человека могут сделать 100 килограмм. Это тысяча долларов. А десять дней? А двадцать дней? А если там не двое, а бригада, целый поток? А на лове калуги? Я его задержу, икру конфискую, он через час еще самку поймает - это 20 - 30 килограммов черной икры. Сдаточная цена - 1500 рублей и выше.
- А санкции в кодексе какие? 15 минимальных окладов. 1500 рублей. Ну, я его поймаю. А он скажет: "Я вам буду 1500 рублей каждые два часа подвозить, только не мешайте рыбачить", - говорит один из "полевых" сотрудников рыбоохраны. Он - не государственный служащий.
- Почему не государственнный?
- А хрен его знает. Почтальон - государственный, а я - нет.
Оклад - четыре тысячи. На рынке столько стоит литр черной икры.
ПРОГНОЗ
Мы теряем стадо амурского лосося.
- На Анюе в этом году нет рыбы! Дожились, доловились, доохранялись. Только на Амгуни задержано 16 тонн икры. Плюс сегодня еще 7 тонн задержали. И еще будет. А все с одной реки. Что мы потом на ней найдем? Ничего. Будет мертвая река, с мертвыми нерестилищами. Думаете, нереально? Реально. Пример: река Хор. Пример: Тунгуска. Пример: Бира, Биджан. Там уже практически ничего не осталось, заходят единичные экземпляры. Чтобы восстановить стада в этих реках, потребуются десятилетия, при идеальных условиях, - говорит Сергей Белобородько. - А потом начнутся многоцелевые программы, станут искать десятки миллионов долларов, чтобы привезти лосося с Аляски, мы его будем разводить, зарыбливать эти водоемы пустующие. Мы к этому придем, попомните мое слово.
Хабаровск - Москва
|
